Слишкам многа букав... А так, занятна...
http://mozhayka.org/forum/?act=ST&f=13&t=4858
| Автор: Москвич Генри Рыжий 28 Май 2007, 16:03 |
| ПИСЬМО Посвящается всем девушкам, откликнувшим-ся на статью «Мечта курсантов знаменитой академии им.Можайского: каждому по един-ственной», напечатанную в восьмом номере газеты «Двое» за 1995 год. Простите… Я просто ищу, обжигаюсь опять, Того, кто всем сердцем полюбит меня Круглова Ольга. Под лучами весеннего солнца золотые погоны, висевшего на спинке стула ките-ля, сверкнули жёлтыми искорками. Завтра выпуск. Завтра наступит день, который пять лет назад казался таким же нереальным и далёким, как другие галактики. Я сидел в своей комнате залитой солнцем и смотрел, как плывут в его лучах, по-добно снежинкам в свете ночного фонаря, пылинки. Я прожил в квартире в доме на уг-лу улицы Передовиков и Хасанской почти всю свою сознательную жизнь: с девяти до шестнадцати лет, а если считать годы академии, то с девяти до двадцати одного. Теперь же мне предстоит покинуть эти родные для меня стены, уехать к чёрту на куличики: в степи Казахстана, на Байконур – южный космодром моей необъятной страны, где я должен буду служить положенные по контракту пять лет. Кто знает, сколько пройдёт времени, прежде чем я вновь увижу свой город? Минимум год. Завтра выпуск, а через три дня надо будет отправлять контейнер с вещами и раз-личным домашним скарбом. Одежда уже упакована и стоит в коридоре в картонных коробках заклеенных липкой лентой. Парадная форма на завтра готова, жена в инсти-туте, сестра в колледже, мать на работе и я, воспользовавшись свободным временем, решил отобрать из хаоса недр своего письменного стола кое-какое барахло, которое следовало забрать с собой. Стол у меня у меня простенький, с третьего класса. Поверхность крышки по-крыта лаком и испещрена множеством царапин. За самую большую, – как сидишь она под правым локтём будет, – мне когда-то батька хорошую затрещину отвесил, мол, я тут лаком его крыл, старался, а ты, паршивец, не бережёшь его. Я тогда разозлился страшно на отца. Что я, специально это сделал!? Чем я её сотворил сейчас уже не вспомнить. И вот, перебирая содержимое одного из ящиков, я наткнулся на заваленную тет-радями и всяческим мальчишеским хламом коробку из-под «Морских камушков», – конфеты такие раньше были, с изюминками под разноцветной глазурью, помните? – в которой лежало около сотни писем четырёхлетней давности. Я взял её в руки и, сев на диван, стал перебирать конверты, подписанные разными, часто ещё совсем чуть ли не детскими, почерками. Воспоминания дела «давно минувших лет» затопили мою душу, как солнечный свет затопил мою комнату, и пальцы извлекли из одного конверта, на котором после слова «кому», было написано «курсантам 441 уч.гр.» и дальше в скобоч-ках: «счастливому курсанту», тетрадный листок в линеечку. «Здравствуйте милые незнакомцы! Привет Вам из Ростова-на-Дону! Вот прочитала Ваше письмо и решила написать. Я обращаюсь к Вам сразу ко всем. Честное слово, меня Ваше письмо очень удивило. Неужели Вы серьёзно так ду-маете?! Я была уже почти уверена, что в наше время, время жестокости, подлости, обмана, и всего прочего в этом роде, таких ребят как Вы, нет. Как я ошибалась, ока-зывается! Если, конечно, то, что Вы пишите, не шутка, не прикол, как сейчас модно выражаться. Мне так хотелось бы встретить именно такого человека, как пишите Вы. Хотелось бы тоже кому-то дарить любовь, тепло, ждать и быть уверенной, что он вернётся только к тебе, и не будет изменять. Не знаю, кого из Вас заинтересует моё письмо, но надеюсь, что ответ я получу. Немного о себе: зовут меня Лиля. Мне двадцать три года, живу и работаю в Ростове. Единственного своего ещё не встретила. Все остальные подробности при переписке, если такая состоится. Всего хорошего Вам, ребята. Держите хвост трубой, как говорится. Придёт и к Вам настоящая любовь и встретите Вы свою единственную. Я желаю Вам всем это от чистого сердца. Пиши тот, кого заинтересовало моё письмо. (Ростов-на-Дону. Лиля) Я положил письмо на колени. Закрыл глаза ладонями, провёл ими по короткому ёжику волос, сдавил пальцами виски и уставился в одну точку перед собой. Внутри что-то закипало, выплескивалось через край граненого стакана души и все это вылива-лось в какой-то немой вопль, поднимавшийся из глубин сердца: «Милые девочки!...». Да, и многоточие. Что уж теперь, кажется, ворошить прошлое? Какая там дата на письме стояла? Я вновь развернул листок: 15 мая 95. А сейчас 9 мая 99. Скоро юбилей можно сказать – четыре года. Ха! Не так уж много: всего-то четыре вечности. Все, кто писали нам пись-ма, уже забыли о них. Так, может всплывут в памяти воспоминания, когда в руки попа-дет газета «Двое», промелькнет мысль об отправленном куда-то в неизвестность пись-ме с маленькой искоркой надежды на ответ, и все. Многие превратились из девушек в женщин (я говорю не о первой ночи с мужчиной), кто-то вышел замуж, кто-то встретил парня, который и стал тем, кого стремились они найти, отправляя свои тетрадные лис-тики в Питер, у кого-то появились дети. И у большинства, вероятно, изменилось отно-шение к своему поступку, совершённому той весной 95-го, к тем своим письмам, от-правленным и оставленным без ответа. Но у каждой из тех, кто не получил ответа (а таких минимум 99 из 100), наверное осталось какое-то чувство обманутости. Все это, конечно, пережили, кто-то забыл об этом через неделю, кто-то через 2-3 месяца, пока еще существовала надежда на то, что ответ придет, но я не хочу, чтобы так было! Раз-рази меня гром, не хочу! И несмотря на то, что бытуют среди некоторых из нас мнения типа: «Писали либо ради прикола, либо те, кто страшные, у кого нет парня, а им хочет-ся общения, хотя бы через письма», – несмотря на это, я хочу вам ответить. Я расскажу, как всё это началось и как закончилось. Послушайте, и не судите строго тех восемна-дцатилетних сорванцов: видит Бог, в том, что они сделали, не было умысла причинить кому бы то ни было боль или посмеяться над кем-то. Здравствуйте! Прочла в газете ваше откровенное письмо и не могла не откликнуться, хотя бы ради интереса или даже может быть ради удачи или собственного счастья. Хотя я почти уверена, что вы написали в газету не ради того, чтобы найти себе хорошую девчонку, а ради «прикола». Но буду откровенна, я всё же хочу верить в лучшее, пото-му как хочу найти себе хорошего парня. Я не ищу себе красивого или богатого, я про-сто хочу найти прежде всего простого парня, с которым можно будет разделить и горе и радость, и с которым будет о чём поговорить. И, в конце концов, хочется про-сто тепла, понимания и конечно же большой и чистой любви, которой уже почти не существует. Если честно, у меня много друзей и в основном ребята, но не в одном из них я не нашла ещё своего идеала. Больше всего я не люблю курсантов, потому, что именно они принесли мне мно-го обиды и горя (но это уже в прошлом), потому, что вам от девчонок нужно только одно (сами знаете что). Да, я была безумно влюблена, я была рада отдать ему всё, что у меня есть и себя в придачу, но он со мной поиграл, а потом заявил, что у него через месяц свадьба. Я чуть не сошла с ума, не спала, не ела, потеряла покой и сон, одолевали глупые мысли покончить жизнь самоубийством. Но что я вам всё это пишу, наверняка у каждого из вас была похожая история в этой несправедливой жизни. Надеюсь, что вы не оставите без внимания моё, может быть, до ужаса наив-ное и откровенное письмо, и в душе надеюсь, что меня кто-нибудь поймёт и ответит мне. Быть может, что мы с тобой, незнакомец, подружимся. Немного о себе… «…» Надеюсь среди вас найти свой идеал, а также понимание и поддержку. До сви-данье. (Санкт-Петербург. Лена.) Это началось в первые дни после зимнего отпуска. 441-я группа в своём классе самоподготовки - крохотной квадратной аудитории на третьем этаже факультета, в ко-торой кроме доски и двух рядов парт ничего не было. В начале семестра загруженность учёбой ещё не ощущалась и большинство мальчишек занималось личными делами. Генка Рыжиков смотрел за окно аудитории на красного кирпича трубу котель-ной, расположенную по другую сторону улицы Красного Курсанта. Труба резко выде-лялась на фоне серого неба и слегка покачивалась под ветром. «Вот и кончился мой от-пуск, – уныло думал Генка. – Теперь вновь тяжёлые подъёмы, когда смертельно хочет-ся спать и глаза закрываются сами собой; вновь зарядки, после которых в умывальнике столпотворение и чтобы помыться, надо занимать за кем-нибудь очередь и ждать; вновь занятия, на которых клюёшь носом парту в борьбе со сном; вновь столовая, от которой волей-неволей воротит после домашней еды; вновь «убитые» воскресенья, увольнения «до дома и обратно» в стиле «трахающийся кролик» – не в смысле беспо-рядочной половой жизни, а в смысле быстроты их прохождения. Дома когда теперь окажусь, Бог весть. Да, я понимаю, что нахожусь в гораздо более благоприятных усло-виях, чем иногородние, – они-то свой дом только летом увидят, – но мне от этого поче-му-то не легче». От таких вот невесёлых думок Генку оторвал возглас, не обращённый ни к кому конкретно, Бориса Денисова, с последней парты первого ряда их маленькой аудитории: - Не, ну вы только послушайте! И он прочитал стандартное объявление знакомства из какой-то газеты жёлтой прессы, где в конце было написано: «Военнослужащим и бывшим заключённым, просьба не беспокоить». - Хрена себе охренела! – пассивно возмутился такому ограничению Лука за ген-киной спиной. – Военнослужащих с зэками сравнила! Ты слышишь, Борман? Дима Кисляков, по кличке Борман, полулежащий на парте рядом с Лукой, и ри-сующий в тетради кельтские узоры вперемешку с сюжетами в стиле Сальвадора Дали, лениво и апатично процедил: - Да дура она. - Я вообще не понимаю, – говорил тем временем Дэн, на этот раз уже со всеми сидящими в аудитории, – как можно писать все эти объявления? Какой в них смысл? - Ну почему ты так думаешь? – ответил ему Зелёный, Игорь Зеленин, оторвав-шись от «головоломки» предела матанализа. – Вполне вероятно, что кто-то с помощью этих вот объявлений нашёл себе мужа или жену. - Да брось ты, Зелень! Это просто убогие какие-то пишут! – сказал Дэн, и с сар-казмом добавил-процитировал: – И все «милые», «симпатичные», «с неплохой фигу-рой». |
| Автор: Москвич Генри Рыжий 28 Май 2007, 16:05 |
| - А может человек просто не имеет возможности завязывать знакомства? – не сдавался Зелёный. – Это ты, молодой, по всяким дискотекам ходишь и без проблем можешь на улице к любой подвалить, а если человеку лет 30-35? Постепенно в их спор вступило ещё несколько парней и вот при таких обстоя-тельствах и дёрнула нелёгкая сержанта Княжева, – взрослого 27-го контрактника, прие-хавшего с Байконура, – подкинуть ребятам одну идею: - А вы возьмите, Денисов, – степенно произнёс Князь, как его называли между собой ребята, доселе не участвующий в разговоре, – и напишите письмо в какую-нибудь газету. Только не чушь, а нормальное, серьёзное письмо. Что, мол, живём мы так и так, женским вниманием, так сказать, обделены, но хотели бы познакомиться с девушками для продолжительных отношений, ну и так далее. Борис выслушал слова Князя, опустив глаза, а потом спросил: - Товарищ сержант, ну и что, вы действительно думаете, что нам кто-то ответит, если мы напишем? – Князь обращался ко всем на «вы», выдерживая дистанцию, и все в группе относились к нему соответствующе, то есть не как к равному. - Я не думаю, Денисов, я знаю, – ответил Княжев. – Главное – серьёзно напиши-те, без всякого выпендрёжа, и я даю семьдесят процентов из ста, что ваше письмо опубликуют и на него придёт масса отзывов. А даже если и не масса, то и не два-три. Всё будет зависеть от того, что и как вы напишите. Да, знал бы в тот момент Князь какую цепочку событий породят эти его слова и каковы будут её итоги, ни за что не открыл бы он рта на той самоподготовке. Хотя, кто знает? Пути Господни неисповедимы и быть может теперь Александр Княжев даже рад, что попал в те дни в переплёт, который явился сильным импульсом для его ухода из рядов ВС. Но как бы там не было, слова были произнесены и упали они на плодо-родную почву: почти все в группе, кто был в тот момент в аудитории, столпились ку-чей вокруг парты Дэна, который решил воплотить идею, поданную сержантом Княже-вым, в реальность. Но не подумайте, что Денисов сам, один заинтересовался этой задумкой. Просто когда Князь сказал о письме, все в той или иной степени, – Сашка Коперников, Опер, сидящий рядом с Дэном и учившийся с ним вместе ещё в школе, с восторгом заорал: «В натуре! Давай напишем, Борис!»; а Данила Андреев только подумал про себя, что это было бы забавно, – загорелись этой идеей, и не возникни у этих «всех» столь рьяно-го желания осуществить её, Дэн никогда бы не взялся за написание того письма. А так все сгрудились вокруг парты, – листок, ручка – всё в мгновение ока нашлось, а порой ни у кого не допросишься клочок бумаги на черновик, – и каждый второй талдычил: «Ну давай, Дэн, в натуре. Кому же ещё писать как ни тебе?» И Дэн начал сочинять письмо. Генка Рыжиков, по прежнему сидя на своём месте у окна, как и Зелёный возился с ИДЗ по матану, и прислушивался к галдёжу на задней парте. В столпотворении во-круг Дэна он не участвовал не потому, что ему было неинтересно или безразлично, а лишь потому, что там действительно было столпотворение. Генка здраво рассудил, что толкаться там смысла нет, напишут – вслух прочтут. И действительно, через какое-то время, когда письмо было составлено, все расселись по местам и Дэн, выйдя к доске, зачитал коллективное творение. Кое-какие мысли и фразы в письме, конечно, сообща придуманы были, но в ос-новном Дэн писал его по своим задумкам. Он был родом из Подмосковья, с прекрасной школьной подготовкой, очень начитанный, и по женской части продвинутый в том смысле, что знал, как с прекрасным полом надо разговаривать, чтобы составить о себе благоприятное представление. И вот что у него получилось на выходе: Здравствуйте, дорогая газета «Двое»! Пишут вам курсанты знаменитой Академии им.*****. Газета нам очень нра-вится. Каждый свежий выпуск ждём с нетерпением и буквально зачитываемся до полного запоминания каждой строчки. В нашей группе 32 человека, учимся мы на инженеров. Живём неплохо, все хо-рошие друзья, но есть одна проблема: учимся на первом курсе, в увольнения отпускают редко и поэтому с подружками туго. А нам каждому так хотелось бы повстречать «свою единственную», проводить свободные часы именно с ней, а не в «дыму пьяного угара». Нам хочется любить и быть любимыми, не только в физическом, но и в духов-ном плане. Ведь каждому из нас уже по 18, а некоторым уже и больше. Вечером, после отбоя, лежишь на кровати и просто мечтаешь о том, чтобы рядом с тобой оказа-лась сейчас ласковая, нежная, красивая женщина, а в будущем, может быть, и жена. Конечно, есть у нас своя дискотека, но на неё мы ходим редко, так как наши началь-ники особо нас не балуют. Нужно сказать, что почти каждый оставил в своём род-ном городе подругу, каждый ждал зимнего отпуск, из которого мы все недавно верну-лись, и надеялся на эту долгожданную встречу… Но вот отпуск кончился, и выясняет-ся, что почти все оказались у «разбитого корыта». Вот пишем мы сейчас это письмо, и каждый думает, что повстречай он де-вушку, которая хотя бы хорошо к нему относилась, то он отдал бы ей всё: себя, свою любовь и ласку. Я бы, например, носил бы её на руках, дарил бы подарки, а дойди дело до более близких отношений, то постарался бы дать ей всё, что она хочет; я бы ис-полнил все её желания и разгадал бы все её «тайные места». Нам кажется, что в та-ком большом коллективе любая девушка, отважившаяся написать, нашла бы себе то-го, о ком мечтал всю жизнь. Вы, главное, пишите нам и, может быть, это письмо окажется самым важ-ным в вашей жизни. Мы обязательно ответим на все письмо и даже в личном порядке, если укажете в письме пару строк о своих интересах. Где вы, наши будущие любимые и может быть жёны? Дорогая редакция, помогите нам, пожалуйста, и обязательно напечатайте это письмо. Наш адрес: «…» «Да, язык у тебя, парень, подвешен неплохо, – думал Генка, слушая Дэна. – Эка всё грамотно расписал! «Зачитываем до полного запоминания», «носил бы её на ру-ках», «это письмо окажется самым важным в вашей жизни», «мы обязательно ответим на все письма». Да, молоток, нечего сказать. И газетчикам польстил, и девочек по всем параметрам обработал. Тебе бы не на инженера, а на Ганса Христиана Андерсона надо было идти учиться». Когда Дэн закончил читать, все с восторгом загалдели, заобсуждали получив-шееся. - Только вот конверт теперь надо, – сказал Дэн. – У кого есть? На какую-то долю мгновенья в аудитории возникло почти ощутимое напряже-ние: видимо каждый вспоминал, отказывал ли он нынче кому-нибудь в подобной же просьбе и уместно ли будет теперь показывать, что конверты у него есть. Проблему решил Орешков Роман, в простонародье Орех: - У меня есть конверт, только он подписан уже моим именем. Чистые конверты многие сразу же подписывали, чтобы не украли. Да, а что вы думаете? Рота-курс это сто с лишним человек и каждый, кто был в армии скажет вам, что и в меньших коллективах «крысы» не редкость. - Пойдёт! – сказал Дэн. – Какая разница, кем подписан? Я ведь написал в конце письма: курсанты 441-ой группы. Интересно, если бы Орех мог в те минуты хотя бы предположить возможность всех тех неприятностей, которые свалятся на его голову впоследствии, дал бы он свой конверт? Думаю, что не дал бы. Нет, письмо-то всё равно было бы отправлено, но на страницах газеты «Двое», – именно в неё ребята послали своего «почтового голубя», – оно появилось бы не за подписью «Роман Орешков от имени курсантов», а просто «курсанты 441 группы». Читатель уже понял, что письмо было опубликовано – кто сомневается, может поднять в библиотеках подшивку «Двое» и убедиться, что я не лгу, – но в тот момент, когда Дэн озвучил его в аудитории, в это слабо верилось. Настолько слабо, что боль-шинство напрочь забыло об этом письме через пару недель. Даже Дэн вспомнил о нём лишь пару раз, уже после отбоя, лёжа на койке, и то мельком, словно вспышку молнии, виденную в далёком детстве. А письмо это, столь легко позабытое его отправителями, между тем пробира-лось неведомыми почтовыми трактами в редакцию. Чьи-то руки вскрыли его с профес-сиональной быстротой и точностью, как и сотни других до и после; чьи-то глаза про-бежали по строкам, написанным синей шариковой ручкой на листке в клеточку; чей-то мозг решил, что его стоит отобрать из общего потока писем. И вот, пройдя все фильт-ровочные узлы, оно оказалось забабаханным на половину второй страницы восьмого номера «Двое» за 1995 год. Привет, ребята! Пишет Вам девчонка из Могилёва. Прочитав Ваше письмо, я задумалась, и ре-шила Вам написать, так как подумала, что оно предназначалось именно для меня. Я постоянный читатель «Двое» и другой раз останавливаешься на строках благодарности в адрес газеты. Ведь она так много помогает соединить сердца полю-бивших друг друга людей! Будем надеяться и мы на всё самое хорошее. Я не останавливаюсь на одном из Вас, я предназначаю это письмо для всех Вас и буду надеяться, что в скором времени Вы мне ответите. Ну а теперь я хочу рассказать немного о себе. Я обыкновенная простая девчонка. Мне 18 лет. Уже отучилась и работаю в детской библиотеке библиотекарем. Очень люблю проводить время в общении с людьми, выслушивать их, может быть и помочь каким-нибудь советом. Как и Вы, ребята, я хочу повстречать хорошего друга, а может быть в даль-нейшем и спутника жизни, который понимал бы меня, мог поддержать в трудную минуту и чтобы всегда был рядом. В наше время трудно найти хорошего парня, боязно, что вновь тебя кто-то обманет. В свои 15 лет я познакомилась с молодым человеком, которого затем и полюби-ла. Но счастливы люди бывают только тогда, когда любят двое, а не один, и любовь эта взаимная. Но я любила и не замечала с его стороны измены. И однажды, как и многие из Вас, оказалась у «разбитого корыта». А после всего этого боишься кому-то открыться, довериться, поделиться самым дорогим. Хотя, мы ещё молоды и наша жизнь только начинается и надо в ней уметь любить и доверять друг другу и наде-яться на самое хорошее в будущем. На этом я заканчиваю своё письмо. Может Вы поймёте меня и отзовётесь на него. Я буду надеяться и с нетерпением ждать Вашего ответа. Ну а если что-то не получится у нас, то будем и останемся друзьями. И я прошу Вас это письмо не рас-пространять за пределы Вашей группы. С уважением к Вам, Инна. (Белоруссия. Могилёв. Инна) |
| Автор: Москвич Генри Рыжий 28 Май 2007, 16:06 |
| В тот день после обеда курс отправили на самоподготовку и аудитория первой группы, впрочем, как и всех остальных, враз стала напоминать лежбище морских коти-ков. И вот в это царство чуткого – а вдруг кто из командования курса или факультета заглянет? – послеобеденного сна, резко распахивая дверь, – чем пугает всех спящих, – врывается Максим Рыбаков с воплем: «НАПЕЧАТАЛИ!» В правой руке он держал над головой зеленоватый номер «Двое». Кто-то понял в тот же миг о чём столь радостно орёт Рыбак, кто-то нет, но уже через минуту все ловили каждое слово читаемой Рыбаком у доски статьи. Это было радостное, чертовски приятное событие! Письмо, писанное вот в этой самой аудитории и уже забытое, на второй странице всероссийской газеты! При этой мысли мальчишеские сердца распирала гордость и физиономии их буквально светились от удовольствия. Хотелось выйти из аудитории и заорать, как несколько минут назад Рыбак, но только уже на весь факультет: «Напечатали! Нас напечатали!» Нас… Как изменчив лик нашего – действительно нашего, ибо мы не достойны иного, – мира! Через три дня ни у кого уже не только не возникнет такого желания, но захочется даже откреститься от этой статьи: «Курсанты 441-ой группы? Не знаю с чего бы это Орешков так написал. Я лично никакого письма никуда не писал». А произойдёт такая метаморфоза из-за того, что спустя три дня после появления восьмого выпуска «Двое» в продаже, заголовки с её обложки, среди которых был и такой: «Мечта курсан-тов знаменитой Академии им.***** …», попадут, наконец, на глаза начальнику курса 441-ой группы майору Цветкову и замахает он шашкой над курсантскими головушка-ми… Генка стоял в наряде, как раз был дневальным очередной смены, – тысячи муж-чин, контрактников и срочников, прошедших армию, знают, что это такое, ибо сами не одну сотню раз «стояли на тумбе», – когда мимо него из коридора, ведущего от входа казармы на взлётку, широченными шагами пронёсся в канцелярию с газетой «Двое» в руках начальник курса. Доклад дежурного по курсу, Андрюхи Батюшкина, по кличке Батя, уподобился гласу вопиющего в пустыне, потому что когда он, словно ошпарен-ный выскочил из комнаты досуга на команду Генки «Смирно!», дверь в канцелярию уже захлопнулась за начкурса. «Ну вот, – подумал Генка, – началось». И оно действи-тельно началось: за дверьми канцелярии шорох отодвигаемых стульев и голоса курсо-вых офицеров перекрывали вопли Цветкова. - Цвет с нашей газетой пробежал! – прошептал Генка Бате. – Послушай, что он там орёт. Андрюха приложил ухо к дверям и Генка, ожидающе впившись взглядом в его лицо, с нетерпением спросил всё также шёпотом: - Ну что? - Да ничего. Ни хрена не разобрать! – ответил Батя и тут же отшатнулся от две-рей, поправляя головной убор, выражаясь армейским языком, а говоря по-простому - солдатскую шапку-ушанку, и пытаясь придать своему лицу выражение туриста, прогу-ливающегося по Петропавловской набережной и с отсутствующим видом задумавше-гося о вечном, созерцая волны накатывающиеся на гранитные ступени. - Командира первой группы, командиров отделений в канцелярию. - Так они же на занятиях, – растерянно произнёс Батя, но слова его вновь услы-шала лишь закрывшаяся дверь канцелярии. В это время с факультета донеслась трель звонка, извещавшего о конце второй пары. - Они сейчас на начерталку пойдут, – сказал Генка Бате. – Надо их до ухода с фака перехватить. (Кафедра начертательной геометрии находилась в другом учебном корпусе.) В зеркале напротив тумбочки дневального показался Максим Рыбаков, ходив-ший выносить мусор. - Рыбак! – замахал ему руками Батя, корча при этом страшные рожи. – Иди да-вай сюда быстрей! Быстрей! - Что.., – начал было Рыбак, но Батя и рта ему не дал раскрыть. - Беги вниз, – приглушённо заговорил он, схватив Рыбака за локоть, - и скажи Мише, что Цвет срочно вызывает на курс комгруппы и комодов. Давай только бегом. - А что случилось то? – в тон Бате шёпотом спросил Рыбак. - До Цвета наша статья дошла, – вставил с тумбочки Рыжиков. - Да ты чё?! – сделал круглые глаза Рыбак. – В натуре?! - Он мимо меня с нашим номером «Двое» проскакал, а потом в канце такие во-пли начались! - Потом, потом расскажешь! – нетерпеливо прервал своих дневальных Батя. – Беги за Мишей, Рыбак. Рыбак убежал, а Батюшкин с Рыжиковым, оставшись вдвоём, вновь напряжённо стали прислушиваться к звукам доносящимся из канцелярии. - Что же теперь будет? – со смесью страха и веселья высказал вслух свои мысли Батя. Генка промолчал. Он предполагал, что добра от начавшейся заварухи ждать не следует, но и в самых худших своих мыслях не представлял размеры зарождающегося водоворота и тем более то, что сам он через час с лишним окажется в самом его сердце. На курс пришли Миша Никитин, – командир группы и комоды: Фёдор Аленков и Саня Тараканов. (Третий командир отделения – Борис Денисов – лежал с температу-рой в расположении своей группы, за спиной у Рыжикова). Рыбак по пути объяснил им причину их вызова начкурсом, но Ми не сразу вошёл в канцелярию, а остановился у тумбочки дневального выяснить, так сказать, обстановку на месте. Однако не успел Генка с Батей и двух слов сказать, как из-за дверей канцелярии раздался громовой го-лос Цветкова: - Никитин! Сержанты быстро вошли в канцелярию. Пробыли они там не долго, так же бы-стро вышли и под цепким взглядом Усова, вышедшего вместе с ними, покинули курс, словом не сумев обмолвиться с нарядом. Двадцатиминутный перерыв между занятиями закончился и началась третья па-ра. С момента ухода командиров прошло минут пятнадцать, когда Генка вздрогнул, ус-лышав повелительный голос Цветкова из-за дверей: - Дневальный! Батюшкина ко мне! - Есть! – гаркнул Генка во всю глотку, а Батя уже стучался в канцелярию. Он зашёл и, выйдя буквально через минуту, прошёл мимо Генки в расположение первой группы. Подойдя к Дэну, спящему на втором ярусе, он потряс его за плечо: - Дэн! Вставай, – негромко позвал он Бориса. Дэн, по-детски пожевав во сне губами, не среагировал. - Дэ-эн, вставай. Вставай, тебя Цвет в канцелярию вызывает. Батя думал, что если он не разбудит Бориса, то Цветков разорётся на него. Хотя надо здесь отметить, что слово «разорётся» не совсем точно отражает то, чего ожидал Андрюха Батюшкин от своего начальника курса. Батя испытывал страх. Чего он боял-ся? Начкурса не ударил бы его, не оскорбил бы нецензурным выражением, но Андрей знал, что не представь он через десять минут командира второго отделения Цветкову - и будет опущен словами последнего ниже уровня городской канализации. И никакого чувства вины от невыполненного приказа он не испытает, а испытает он лишь стыд от собственного унижения и ненависть. В свои последующие годы обучения в академии, Андрюха Батюшкин скажет в одном из разговоров о постановке службы и жизни во всей армии в целом: «Служить бы рад, выслуживаться тошно». Но это будет очень не скоро, а пока он смотрел в от-крытые глаза Бориса Денисова, которые ещё видели не его, Батюшкина, а что-то в ус-кользающем от них мире сновидений. В конце концов, к батюшкиному облегчению, ему удалось поднять Дэна с койки и добиться от него осознания того, что он не в лазарете и что его вызывает начкурса. Голова у командира второго отделения казалась ему налитой жидким свинцом. Он плескался в черепной коробке при малейшем покачивании головы и язык колокола боли ударял при этом изнутри в затылок. Смысл того, что говорил Батя, доходил до Дэна с трудом, сам голос Батюшкина звучал для него как-то потусторонне, нереально. Генка смотрел на Дэна, прошлёпавшего мимо тумбы дневального в сортир, в ко-ротких белых подштанниках и так же не по размеру маленькой ему ватной нижней ру-бахе, – выдаваемое бельё в девяносто восьми процентах из ста было немыслимо сев-шее, в пору разве что тринадцати-двенадцатилетнему подростку, но никак не восемна-дцатилетним юношам, – и подумал, что выглядит он не просто дерьмово, а очень дерь-мово. Через несколько минут Дэн, той же шаркающей походкой, глядя застывшим взглядом себе под ноги, проплыл призраком обратно в располагу и одевшись под на-пряжённым взглядом Батюшки, равнодушный ко всему окружающему, зашёл к канце-лярию. Минут пятнадцать Генка Рыжиков, стоя на тумбочке, напрягал слух, пытаясь ра-зобрать слова разговора офицеров с Борисом Денисовым, но кроме как определить по голосу кто говорит в то или иное время, он ничего не смог. Страх, возникший когда Цветков примчался на курс с номером «Двое», что его могут вызвать по этому поводу – несколько дней назад один из курсовых офицеров видел Генку с этой газетой в руках и Генка боялся, что офицер, вспомнив об этом, решит позадавать ему какие-нибудь во-просы, – почти прошёл и Генка уже было решил, что его пронесло, как из канцелярии вышел Дэн, а следом за ним Усов – старший лейтенант лет двадцатипяти, с непереда-ваемой манерой общения: при разговоре с ним самые огалтелые и те чувствовали себя мышкой, с которой забавляется кошка. - Рыжиков! Зайдите, – приказал Усов. |
| Автор: Москвич Генри Рыжий 28 Май 2007, 16:06 |
| Генка в момент сбросил пяток лет и сделал шаг с тумбы, словно в начальных классах к дверям стоматологического кабинета. Сотрясая паркетный пол бывшего ка-детского корпуса строевым шагом, Генка прошёл половину канцелярии и отрапорто-вал: - Товарищ майор, курсант Рыжиков по вашему приказу прибыл! - Где газета, Рыжиков? – вперив в мальчишку взгляд чёрных глаз, спросил нач-курса. Генка послал про себя проклятье сдавшему его офицеру и, слегка помявшись для вида, типа ему неловко, с невинным видом соврал: - В туалете, товарищ майор. На самом же деле, статью он аккуратно вырезал и положил в планшет – такая вещь должна на всю жизнь на память остаться, – а изрезанную газету сунул между тет-радями на свою ячейку в шкафу в расположения своего взвода. Чёрные жерла глаз Цветкова зло сверкнули и сам он весь как-то подался вперёд и вверх, словно в порыве встать. В голосе зазвенел металл: - Рыжиков! Вы сейчас у меня дошутитесь здесь! Десять минут вам чтобы при-нести сюда газету! Идите! - Есть! – ответил ошарашенный таким крутым оборотом Генка и, развернувшись на каблуках, вышел вон. Следом за ним вышел Усов. «Пороюсь по полкам, может где завалялась чья-нибудь газетка», – решил Генка, зайдя в расположение своей группы и открыв дверцу одного из трёх шкафов, где у ка-ждого курсанта была своя полка-ячейка, на которых хранились конспекты лекций и вся учебная литература. Но если буквально вчера экземпляры «Двое» лежали чуть ли не на каждой второй полке, то теперь, по закону подлости, их не было ни на одной. Обыскивая первый шкаф, Генка краем глаза заметил, что Усов что-то смотрит в третьем, в котором находилась и ячейка самого Генки. «А что если он на моей полке найдёт газету с вырезанной статьёй?» – от этой мысли Генкино сознание накрыло вол-ной паники и невольно он стал быстрее и, как следствие, невнимательней, просматри-вать ячейки. Усов тем временем отошёл от шкафов и, заложив руки за спину, наблюдал за курсантом, весь вид которого говорил, что он не знает, как ему выйти сухим из воды. Генка же добрался, наконец, до своей полки и опасения его оправдались: газеты с вырезанной статьёй не было. - Ну что, Рыжиков, – спросил Усов, – нашли? - Никак нет! – поднялся с корточек Генка, а в мозгу была только одна мысль: «Он всё знает!» И Усов сделал всё, чтобы подтвердить это мнение курсанта. Он подошёл к Генке почти вплотную и спокойно произнёс, обращаясь к нему на «ты»: - Рыжиков, я не буду тебя обыскивать, залезать в планшет и так далее. Я знаю, что статья у тебя. – Едва заметная пауза и Усов снова перешёл на «вы». – Вы знаете, что бывает за обман начальника? Солдат, уличённый во лжи, становится самым бед-ным солдатом в части, а вы, я вам это гарантирую, станете самым бедным курсантом на факультете. Ну так я последний раз спрашиваю: где статья? Действительно ли Усов был абсолютно уверен в наличии у Генки статьи, или брал его на понт, – скорее всего он основывался исключительно на личных логических умозаключениях о том, что вероятность того, что курсант оставит себе статью, очень высока; а газету на Генкиной полке он не брал: Генка, в волнении и впопыхах, просто проглядел её, – останется загадкой, но как бы там ни было, Генка не выдержал и, молча открыв планшет, висящий на спинке его койки второго яруса, достал оттуда заветную вырезку. Но на этом его мученья не кончились, это была только прелюдия. Вернувшись с Усовым в канцелярию, Генка вновь предстал перед очами на-чальника курса. - Так как же так получается, Рыжиков? А? – говорил Цветков. – Положительный курсант, отличник, а врёт начальнику курса. Я был о вас лучшего мнения. Ну и кто на-писал это? - Я не видел, товарищ майор. - Рыжиков… – сморщившись, словно от зубной боли начал Цветков, – хватит лгать. Кто написал эту грязь? «Почему грязь?» – недоумённо подумал Генка, а вслух повторил: - Я не видел, товарищ майор. - Хватит лгать! – хлопнул по столу ладонью Цветков и Генка вздрогнул. – Я вас сейчас арестую на семь суток за обман начальника, тогда вы по-другому у меня загово-рите! Страх в душе Генки поднял свою змеиную голову. - А потом мама Рыжикова удивляется, почему её сына так редко отпускают в увольнения, если у него всё нормально с учёбой. Учёба это ещё не всё! Достойный кур-сант кроме учёбы ещё не должен обманывать своего начальник курса и иметь идеаль-ный внешний вид, а у вас сапоги не чищены. И пусть ваши родители больше не звонят мне и не просят за вас! Генка уставился в окно за спиной начкурса и оцепенел от его слов, от собствен-ного унижения и обиды за мать. Когда это она звонила этому ублюдку? Отец, который уже год как не жил с ними, тем более не стал бы звонить. Да и не ходил Генка по увольнениям больше других, хотя и был местным. «Эх, мама-мама, – думал Генка, – неужели ты когда просила за меня?!». Генка стал первым военным в роду и стал, как он считал, совершенно случайно. За три месяца до окончания школы он ещё ни сном, ни духом не предполагал, что пой-дёт учиться на офицера. Генкины родители в тот год развелись и он думал как после получения аттестата о среднем образовании, пойти на вышку и не сидеть при этом на материнской шее. И без того мамке тяжело, сеструхе пятнадцатый тогда шёл, одевать её, кормить надо, а тут ещё и он будет. Хотел было в высшую школу милиции сунуть-ся, – отец говорил, знакомый у него там какой-то был, – да опоздал с подачей докумен-тов. А тут академия подвернулась. Муж мамкиной подруги детства, молодой майор с факультета радиоэлектроники, обещал с медкомиссией – зрение у Генки плохое было, – подстраховать. Генка подумал-подумал, и как не хотелось ему идти на казарменное по-ложение, а делать было нечего и 28 августа 1994 года, после месяца абитуры и месяца КМБ, он принял присягу, текст которой после первого уже семестра полностью стёрся из его памяти. Генка пропустил мимом ушей вопрос Ашкова, курсового капитана, о том, был ли он в момент написания письма в наряде и если не был, то не слепой ли он? И что, мол, он молчит сейчас, словно язык проглотил? Вытянувшись в строевой стойке, он смотрел прямо перед собой, в окно на казармы второго факультета на другой стороне плаца, и с отчаянием сдерживал слёзы. Это потом, уже будучи на старших курсах, он будет видеть различные варианты своего поведения в той ситуации, при которых ему не пришлось бы в панике искать выход из сложившегося положения, а в тот момент он был мальчишкой неполных семнадцати с половиной лет, которого четверо взрослых мужчин, кадровых офицеров, моральным прессингом припёрли к стенке. «Назвать Дэна? – спрашивал сам себя Генка. – Не могу. А может он уже сознал-ся? Если да, то глупо упираться. А если нет? Я не стукач. Ответить, что не скажу, кто писал? Хорошо бы. Честно, без всякой головной боли, но за такую прямоту они меня здесь живьём сожрут. Долдонить, что, дескать, не знаю, кто писал? Не прокатит». Но что-то делать было надо и Генка, переведя взгляд с окна на переносицу нач-курса, чувствуя солёные капельки за своими глазами, произнёс глухим голосом: - Я не могу выдавать товарища. Какое-то мгновение в канцелярии стояла гробовая тишина, а потом офицеры разразились хохотом. - Сейчас не сорок первый, Рыжиков, – гася своё веселье от выражения лица, с каким курсант произнёс последнюю фразу, сказал Ашков, – и вы не Павлик Морозов. Ошарашенный их смехом, Генка обвёл удивлённым взглядом офицеров и оста-новил его на чёрных несмеющихся глазах начкурса, который единственный даже не улыбнулся Генкиному признанию. Пододвинув к краю стола чистый лист бумаги, Цветков дал Рыжикову, как он выразился, «последний добрый совет»: - Вот бумага. Идите в расположение и напишите всё, как было. Это мой вам по-следний добрый, – он сделал ударение на слове «добрый», – совет, Рыжиков. Генка взял лист и вышел из канцелярии. И здесь ему после «стойко перенесён-ных трудностей воинской службы», капельку подфартило. Закрыв дверь канцелярии, он зашёл в комнату досуга, где строчил объяснительную Дэн. - Ты сказал, кто писал? – коротко спросил Генка. - Да. А что мне оставалось делать? – вскинул голову Дэн. – Цвет мне сразу в лоб заявил: «Это вы писали!» Кто-то стуканул. - Ну ладно. Тогда я пишу всё, как было. - Рыжиков! – Генка вздрогнул от раздавшегося у него за спиной стального голо-са начальника курса. – Я куда вам сказал идти?! Марш в расположение! Генка мышкой проскользнул мимо него и, придвинув в располаге табурет к при-кроватной тумбочке, начал писать объяснительную. |
| Автор: Москвич Генри Рыжий 28 Май 2007, 16:07 |
| Привет, ребята! Пишут вам девчонки из далёкого Геленджика. Мы далеко, но может быть, это не помешает нам стать друзьями? Конечно нет, ведь так нужно иметь близкого че-ловека, пока хотя бы по переписке. Мы не одиноки, нам не грустно, не тоскливо. Трудно понять, как вообще можно грустить в 17 лет! Умницы, отличницы, активистки и просто красавицы, а вот пар-ней нет. Их вообще нет в этом городе, настоящих, имеем в виду: маты-перематы и затуманенные анашой глаза. После двух-трёх таких встреч возникло ощущение, что пора подаваться в монастырь. Хочется чего-то светлого, чистого; хочется цветов и улыбок – ага, «щаз»! То ли родиться надо было на несколько десятилетий раньше, то ли в другом месте, где нет этих «крошка, куда спешишь с такими ножками?», «Ма-лышка, моя гёрла отвалила, не подменишь?». Так что, и вправду в монастырь? Уезжа-ем скоро из этого города учиться и всё равно страшно: вдруг везде то же самое? Не хочется верить, что вымерли настоящие парни. Ребята, откликнитесь, докажите, что это не так! Рассказать о себе? Не думаем, что это суть важно на таком-то расстоянии, но можно попробовать. Меня зовут Юля, я счастливая обладательница пары (ни больше, ни меньше!) огромных зелёных глаз, копны тёмно-каштановых волос, кошачье-го шарма и взрывоопасного характера. Лена, моя подруга, самая чудесная девчонка на всём Черноморском побережье, смуглая шатенка с чуть-чуть татарскими глазами. Столько спокойного обаяния, что способна очаровать льва, не только человека. Лю-бим: читать, рисовать, болтать под музыку, шить (Лена), вязать (я), возиться с младшими классами, оформлять всевозможные стенгазеты и стенды, решать приме-ры, вытаскивать друзей в походы, устраивать что-нибудь необычное: например, в ночь на Ивана Купала решили прыгать через костёр, купаться в реке в одежде, но-ситься с песнями по лесу и швырять в воду венки. Фантазия, конечно, дикая, зато всем будет весело, пока пацаны анаши своей любимой не обкурятся. Но особо сейчас не повеселишься: вот-вот выпускные экзамены, а к медали-стам требования какие-то супер-строгие, точно мы не дети. А за окном весна и дома сидеть неохота до ужаса! Пишите, ребята, не дайте таким девчонкам погибнуть, зарывшись в груду учебников! (Геленджик. Юля и Лена) Да, много иллюзий смыло событиями, последовавшими вслед за попаданием статьи «Каждому по единственной» в газете «Двое» в руки командования курса. На вечерней поверке, в тот же день как Генка сменился с наряда, Цветков «вы-ступил» с пламенной речью, в которой он обличал первую группу в разглашении «сек-ретных сведений», а именно численности группы; в обращении ко «всякой швали», по-тому что «нормальную женщину через такую газету не найдёшь»; в «ославливании Академии на всю страну»; в «унижении своего собственного курсантского достоинства и чести вообще всего офицерского корпуса». После чего последовала раздача презен-тов: Дэна сняли с должности командира отделения, разжаловали и объявили семь суток ареста; Ореху (за то, что письмо в газете было подписано – конверт-то Орех давал уже подписанный своим именем, – «Роман Орешков от имени курсантов 441-ой группы) и Княжеву (за идею) дали пять суток и Сашке Коперникову - трое.* Пока читали список поверки, Генка смотрел на застывшее, маскоподобное лицо Дэна и думал, что тому сейчас тяжелее всех вместе взятых. Ну разве что ещё Княжеву, которому отвели роль «инициатора» и «ближайшего пособника», наверное, так же тяж-ко. Уж он-то ни за что ни про что попал под молотки. «Разлагает группу…». Бред ка-кой! Нашли просто козла отпущения. У всех, кто фигурирует в этом деле, за спиной блат с большими звёздами, а Князь, безвестный контрактник с Байка. Мальчики подда-лись на его провокацию, так что виновны лишь косвенно, а истинный злодей это он, сержант Княжев. Какое чудное объяснение всему случившемуся! Дэн же, кроме того, что подвергся всяческим гонениям, ещё и узнал, что его друг детства, Сашка-Опер, как в песне поётся: «и не друг и не враг, а так…». Когда курс пришёл в обед с занятий и первая группа обсуждала сложившуюся ситуацию, Опер сразу заявил Дэну чтобы тот его ни во что не впутывал. - Да ты что, Опер? Да ты что?! – оторопел Борис. – Я что же, выходит один пи-сал? - Я не знаю, Борис, как оно там выходит, но я тебе говорю, если Цвет до меня докапываться станет, я его пошлю. Все скажут, что писали вместе – базару нет, а так, с какой радости мне в петлю лезть? Он и так только и ждёт повода, как начфаку на меня настучать. Вот так жизнь своею наждачной дланью «приласкала» Бориса Денисова, аргу-ментировано и грамотно доказала ему и всем имеющим уши и глаза: друзья познаются в беде. Аминь. ***** Последующая неделя прошла в тягостном отходняке от реакции на статью ко-мандования курса. Дэн ходил ни с кем не разговаривая кроме Генки. Княжев вёл себя со всеми как обычно подчёркнуто-официально, но прекрасно понимал, что ему угото-вана участь быка, ведомого на заклание, и внутреннее напряжение, возникающее вследствие этого понимания, чувствовалось окружающими. Орех тоже был как обычно энергичен и бодр, но за всем его внешним обликом говорящим: «Ничего не случилось. Ровным счётом ничего не случилось. Я вообще не понимаю, о чём вы говорите», – крылись досада на своё опрометчивое предложение отправить письмо в конверте, под-писанном его фамилией, и переживания по поводу того, что из-за всей этой истории, у его отца – высокопоставленного офицера министерства обороны, – могут быть непри-ятности. И все они, да и вся их группа, ждали развития ситуации, реакции управленче-ской верхушки академии. Разве что один Опер жил, как ни в чём не бывало: «Борис с ним не разговаривает? Да и чёрт с ним! Гордец несчастный! С какой стати я должен свою жопу вместе с ним подставлять? Смысл? Не вижу. Ладно. Время его разморозит, а нет, так и к дьяволу!» Но если ребята в первой группе, задаваясь вопросами: «Да что ж мы такого сде-лали?! Что дурного в нашем письме? Разве что неосторожная фраза «в дыму пьяного угара», но наезжают-то именно за сам факт письма!» – не могли толком ответить на них, то для командования курса это не составляло труда. Командование мучили другие вопросы, как то, что скажет Москва? Что скажет начальник Академии? Какие меры бу-дут приняты? Думали ли парни в те дни о том, что на их письмо в «Двое» будут отклики? Да, об этом мечталось, но уверенности не было, и уж тем более даже в самых смелых фан-тазиях не допускалось мысли, что откликов этих будет много. В какой-то мере сей факт подтверждает несерьёзность их поступка – если бы он был серьёзен на сто процентов, то они бы не забыли о своём письме столь быстро, - но в меньшей, а в большей мере он говорит о неверии в эффективность сказанного в статье. Таким образом, как приятной неожиданностью для них явилось напечатывание их послания на второй странице всероссийской газеты, так и первые два письма на имя 441 учебной группы, пришедшие через полторы недели после появления в Питере восьмого номера «Двое», были для них, пусть и немного ожидаемым, но сюрпризом. Вслед за первыми двумя, количество ежедневно приходящих отзывов на кур-сантское послание в «Двое», стало стремительно и ежедневно возрастать, и через неде-лю они уже приходили по 20-25 штук в день. По началу парни читали письма всей группой, – кто-то один читает, а остальные слушают, – но со временем всё изменилось. Здравствуйте, дорогие курсанты! Пишет вам Татьяна. Пишу вам уже не первый раз, в надежде на то, что хоть на это письмо я получу от вас ответ, так как уже практически прошёл месяц, а я до сих пор не получила ответа на свое первое письмо. И, честно говоря, меня это не мно-го разочаровало, ведь вы обещали ответить всем, кто вам напишет. Хотя, конечно, может и не вы в этом виноваты, а всё дело в почте. Ведь сейчас такая странная штука жизнь: уснул в одном мире, а проснулся уже в другом. Но я немного отступила от того, что хотела написать. По убеждению своей подруги я вновь пишу вам письмо, в котором опять рас-скажу немного о себе. Когда вы получите (а я очень надеюсь, что вы его получите) моё письмо, мне уже будет 17 лет, так как я родилась 21 июня 1978 года. Рост мой 178 см. и я очень горжусь им, не боюсь и не стесняюсь, а горжусь. «…» Можно сказать, что природа ни чем не обделила меня, вот только одного мне не хватает, как, впрочем, и вам – любви. Где сейчас мой единственный, неповтори-мый, мой любимый? Приди ко мне, я тебя очень жду. Мне хочется встретить высоко-го, понимающего человека, чтобы мы обязательно понимали друг друга, а самое глав-ное, чтобы он никогда мне не лгал: я презираю ложь. «…» Ну что ещё? После окончания школы, а это уже не за горой, то есть после вы-пускного бала двадцатого июня, хочу пойти учиться на логопеда. Я очень люблю де-тей, я умею с ними работать, я понимаю их, также как и они меня. Это, наверное, божий дар. Попытаю счастье поступить в педагогический колледж в нашем городе. Ну вот, пожалуй, и всё. На этом я хочу закончить своё письмо к вам, мои милые кур-санты. Я надеюсь, что оно доставило вам хоть немного радости. Очень сильно буду ждать письмо от вас. Целую всех в румяные щёчки, будьте счастливы! С уважением к вам, Татьяна. Пока! Пишите! P.S. Да, огромное тебе спасибо, Роман, за то, что у тебя в душе хватило столько смелости, чтобы написать письмо в газету от имени всех курсантов. (Калмыкия. г.Элиста. Таня) |
| Автор: Москвич Генри Рыжий 28 Май 2007, 16:08 |
| За письма первых семи-восьми дней дело бывало чуть ли не до драки доходило, – мол, а какого это хрена ты себе три письма захапал, а мне только одно досталось?! – но чем дальше, тем циничней и равнодушней становилось отношение ребят к откликам на своё обращение ко всем девчатам бывшего Союза. Примерно через месяц настал момент, когда из всех приносимых писем отбирались только ленинградские, либо те, что пришли с Родины того или иного курсанта, а остальные могли остаться и непрочи-танными. Порой приходили вообще убойные послания. Например было несколько писем начинающихся примерно так: «Здравствуйте уважаемые курсанты! Пишет Вам Марья Ивановна. Прочитала Ваше письмо и чем-то затронуло оно мою душу. Дело в том, что у меня есть дочь, ей 26 лет и я очень беспокоюсь за её личную жизнь…». Далее обычно следовала краткая характеристика засидевшейся в девицах дочери, и несколько более подробное объяснение мотивов написания письма. Писем таких было всего два или три и суть их сводилась к просьбе Марьи Ивановны написать письмо её дочери. Что ж, же-лание матери обустроить жизнь своего чада понять можно, но способ для осуществле-ния этого желания марьи ивановны выбрали – видит Бог! – далеко не самый лучший. Ну да ладно, не судите, да не судимы будете. Несколько писем пришло от мужчин. Одно перед строем зачитывал Цветков, – где-то через месяц почтальону курса, золотозубому Витьке Рудницкому, который заби-рал с почты всю корреспонденцию пришедшую на курс, было приказано все письма адресованные на имя 441 группы приносить начкурсу, и в группу стали попадать толь-ко те, где в строке «кому» стояла фамилия Орешкова, – как наиболее поразившее его. В нём двадцатипятилетний парень с Дальнего Востока просил помочь ему поступить в Академию. В качестве благодарности за помощь он обещал «море водки, ящики чёрной икры и толпы женщин». Причины его столь настоятельного желания попасть в Акаде-мию теперь уже вряд ли сохранились в чье-либо памяти, но факт то, что письмо это было воспринято со смехом, совершенно не всерьёз и как бред слегка шизанутого мэна. И ещё одно письмо от представителя сильной половины человечества миновало участь затеряться в письменном столе начкурса – Витёк Рудницкий, будучи нормаль-ным хлопцом и душой понимая беспредел и беззаконность фильтрования почты, при-ходившей на имя 441 группы, не все их отдавал начкурсу: ребята выпрашивали у него часть и, конечно, когда узнали, что есть письмо от мужика, то влекомые любопытст-вом, мол, голубой нам пишет, не допустили чтобы оно минуло их, – и было прочитано всей группой, как и первые письма от девчонок. Читали, и каждый жадно впитывал за-крученные фразы, ожидая в каждой следующей строке какой-нибудь непристойности. (Ну а что вы хотите? А вы разве не ожидали бы? Представьте, что вы в 17-18 лет, нахо-дясь на казарменном положении и вырываясь в город дай Бог раз в месяц, обратились через какую-нибудь газету ко всем сёстрам Евы примерно вашего возраста, а в ответ получили письмо от Александра Владимировича. Представили? Ну и разве первой ва-шей мыслью не явилась бы мысль: «Педик!»?) Из письма, длинного и, как оказалось, совершенно нормального, поначалу было даже несколько непонятно о чём этот Алек-сандр Владимирович, как он представился, говорит. По стилю написания чувствова-лось, что этот мужчина за 35 лет, – так было сказано им самим, – образован и начитан. Фразы у него были витиеватые, но очень грамотно взаимосвязаны. Он рассказывал о себе, о своей жизни, о материально положении, о недавней поездке во Францию, а смысл его письма заключался в моральной поддержке, в призыве не падать духом, в убеждении, что «всё ещё будет в вашей жизни хорошо». Все, кто читал его письмо, ис-пытали в душе некоторое чувство стыда за то, что совершенно безосновательно думали о человеке плохо. В целом же общий поток писем на 30-35 процентов состоял из подобных объяв-лению в рубрике «Ищу спутника жизни», а остальные 70-65 процентов были более от-крытые и подробные, но не равноценные между собой. То есть их можно было разбить на несколько групп и расставить эти группы на первое, второе и так далее места в соот-ветствии с уровнем их написания. Ответы ушли на единицы. И единицы из этих ответов были написаны всерьёз. Девчонки, получившие письмо от Опера и Бормана, наверняка решили, что крыша у парней снесена напрочь. Девушка же, которой ответил Генка Рыжиков, – лёжа в лаза-рете с температурой под 38, он, тронутый до глубины души письмом незнакомки, рас-сказал ей, при жёлтом свете мутноватой лампочки под больничным потолком, всю правду написания письма в «Двое», – вряд ли подумала, что адресат крэзи. Несколько раз девчонки-ленинградки приезжали в Академию на КПП девятого факультета, но никаких серьёзных отношений их приезды за собой не повлекли. К лету поток писем стал ослабевать. Их по-прежнему выборочно читали и смея-лись, смеялись, смеялись… ***** - О! Рыжик, послушай! «Здравствуйте, милые парни!..» – Павлик Романов пре-рвал чтение письма, отыскивая нужный абзац. – Так-так-так. Блин! Да где же я читал-то это?! А! Во! Ну, тут трали-вали всякие, типа рост-вес, цвет мозгов, а потом: «Я абя-жаю цветы..»! Абяжаю! Ты представляешь?! - Откуда письмо-то? – спросил Генка. - Донецкая область, город… – Павлик поднёс листок к самому носу, пытаясь ра-зобрать название. – Крематорск вроде. Зашибись! Девушка из крематория! Они бы ещё моргом назвали! Генку на мгновенье уколола игла острой неприязни при виде смеющегося Пав-лика, в не по размеру узком кителе, похожего на какого-то злобного тролля, исхудав-шего Лепрекона. Но в следующий момент он подумал, что сам точно так же безжалост-но насмехался над чьими-то откровениями, и его неприязнь к Павлику перекинулась на него самого. Генке не понравилась идентификация его личности с Леприконом и он за-ставил мозг прекратить работу мысли в этом направлении, сосредоточив своё внимание на вскрытии одного из сегодняшних писем. Это письмо оказалось, наверное, самым коротким вообще из всех пришедших до и после. Прочитав его один раз, Генка с минуту сидел, пытаясь решить, как ему отне-стись к прочитанному. Потом пробежал глазами вновь и остановился на том, что это оригинально. Письмо являлось бы верхом всех писем-анкет, а звучало оно так: Здравствуйте курсанты Академии им.*****! Пишут вам две девушки. Прочитали ваше письмо в газете «Двое» и решили на-писать вам. Мы живём на Северном Кавказе в Кабардино-Балкарии. Нам по семна-дцать лет, русские, Оксана и Ольга. Ждём вашего ответа. В этот момент спор между Серёгой Алибаскиным, сидящим на первой парте со-седнего ряда, и Сашкой Мордвиным с третьего стола Генкиного ряда, миновал спокой-ную стадию развития и Генка волей-неволей стал их слушать. - Али! Ты мне тут мозги не засерай всякими там «вечными зовами», – заводился Пупс, как все звали Мордвина, хлопца под метр девяносто и весом под восемьдесят пять килограмм. – Ты мне конкретно скажи, вот ты, лично ты, вернулся бы к жене без ног? - Я? – переспросил, словно не замечая, что этим только ещё больше злит Пупса, Али, умный, очень интеллигентный паренёк. - Да! Ты! Ты, овца тупорылая! - Мордва, я кажется с тобой спокойно разговаривал и не оскорблял… - Да потому что не фиг тупить! – перебил Пупс Али. – Я тебе чётко задал во-прос, а ты якаешь. - Это не даёт тебе права… - Ладно. Ты будешь отвечать? - Если бы я был уверен, что она меня любит, то вернулся бы. - Ну в таком случае ты не овца, ТЫ ПРОСТО БАРАН! – и Пупс расхохотался в лицо растерявшемуся Али. Рыжиков смотрел на всё это и ему было жалко Али, который не мог, в силу сво-ей духовной конституции, ничего противопоставить грубой энергии словесного напора Пупса. И дело здесь не в том, что Пупс этакий здоровенный тупой детина. Нет, он обыкновенный парень, но спорить с ним о чём-либо порой бывало очень трудно, тем более, когда он уверен в своей правоте, а собеседник чем-то раздражает его, и тем бо-лее, если этот собеседник Мальчик Али, как звали Серёгу Алибаскина. Али был невысокий, весь такой округлый, во всегда отглаженной форме и на-чищенных до блеска сапогах. Мотаясь с родителя по воинским гарнизонам, – его отец был военным, – Али успел сменить четыре школы. Наверное это в какой-то мере по-влияло на то, что у него никогда не было своей постоянной компании и в школьные го-ды он отдавал учёбе больше времени, чем его сверстники. Али рос домашним пай-мальчиком и, хотя прошло уже пол года с момента, когда он стал участником «тусов-ки» в сто пятьдесят душ, так и не научился давать отпор и спорить о чём-то с людьми, которые могут запросто окрестить тебя овцой тупорылой. - О чём это вы гутарите? – как бы безразлично спросил Генка Пупса, отвлекая его внимание на себя. - Да вот тут из Улан-Удэ одна пишет. Послушай… |
| Автор: Москвич Генри Рыжий 28 Май 2007, 16:09 |
| Привет, курсанты знаменитой Академии им.*****! В газете «Двое» прочитала Ваше письмо и решила Вам написать. Сочувствую тем парням, которые оказались у «разбитого корыта», но, парнишки, не расстраи-вайтесь, ведь Вам всего по восемнадцать лет! У Вас всё впереди, и девчонок Вы себе ещё найдёте, и любовь к Вам ещё придёт. Пора бы и представиться. Зовут меня Ирина, мне шестнадцать лет. Как не-которые из Вас, я тоже оказалась у «разбитого корыта». Но в отличии от Ваших девчонок, Серёжу, который уехал в Чечню, я ждала, получала от него письма и писала сама. Всё у нас было хорошо, даже очень. Все окружающие смотрели на такое дело и удивлялись: какая может быть любовь у шестнадцатилетней девчонки и двадцати-четырёхлетнего парня? Но вот Сергей вернулся. Правда, калекой. Стал избегать меня, натравил на ме-ня свою мать. В итоге мы расстались. Закончилась сказка. Вот такие пироги – угощайтесь. - Всё. Дальше не в тему. - Ну так в чём спор-то? - Да вот Али заявил, что было бы вполне нормально, если бы они остались вме-сте. - Да не о том я говорил! – не выдержал и вновь развернулся лицом к Пупсу Али. – А о том… - Молчи, – отмахнулся от Али Пупс, даже не взглянул в его сторону. Али, как и до этого, застыл на полуслове, ошарашенный таким неуважением к собеседнику, но Генка вывел его из ступора: - Али! Но ведь ей шестнадцать лет, а ему двадцать четыре! Какая, действитель-но, любовь? - Да я же говорю! В данном случае, да, но если люди женаты, если у них дети уже? Сколько после Великой Отечественной инвалидов пришло? И что же, все им не надо было домой возвращаться? - Тебя, даже если бы ты целым вернулся, надо было бы сразу в дурку сажать. - Али! – окрик Генки присёк ответ Али Пупсу. – Не обращай внимание. Он тебя специально бесит. Ты со мной или с ним разговариваешь? Вот и говори со мной. - Хорошо, – сделав над собой усилие, произнёс Али. – Я и говорю, что в прин-ципе, возвращение инвалидов с войны домой, это нормально. Горе, конечно, но не по-вод детям отказываться от отца или жене от мужа. - Я согласен с тобой, – сказал Генка, думая, что не уверен в том, что он вернулся бы к жене без ног, – но в нашей ситуации парень поступил правильно. А девчонка про-сто маленькая ещё. Али хотел ещё что-то ответить Генке, но в этот момент прозвенел звонок и в ау-дитории вошёл преподаватель. Представь, потом представь и вновь представь, что провода, протянутые под землёй, окутавшие мир из края в край, в себя вобрали мириады слов, произнесённых ти-хими ночами и сохранили смысл всех разговоров. Настал момент и, загудев во тьме, из ничего опять слова возникли. Так схва-тывает первые созвучия ребёнок, постигающий язык. Тогда бездушный проволочный зверь, копаясь в памяти, до верха полной звуков, и повторяя логику людей, запричитал, заплакал, зашептал. И вот однажды ночью, человек, разбуженный ожившим аппаратом, снимает трубку и внезапно слышит небесный глас расплывчатого духа. И зверь, чудовище, сма-куя звуки, собрав в пучок безумье расстояний, выдавливает: «Ал», – и следом: «О-о», – и наконец уверенно: «Алло!» Такому собеседнику в ночи, что ты ответишь, человек разумный? ***** А что вы можете ответить женщине, ищущей свою половинку, которой от-даст всю свою любовь, нежность, теплоту и понимание? Я хочу найти мужчину для которого ноги от коренных зубов, голливудская улыбка и идеальная фигура - не главное в жизни. Я очень ценю в людях порядочность, искренность и раскрепощённость. Я знаю что такое потеря любимого человека и предательство. «…» Одно время телефон был моим единственным собеседником. Для меня голос – это уже какая-то мерка человека. (Это я пытаюсь объяснить странное начало своего письма.) Если я кого-то смогла заинтересовать, то пишите: «адрес». P.S. Извините, у меня непонятный почерк, хотя старалась писать разборчиво. (Санкт-Петербург.) Минуло неполных четыре года, пришла весна 99-го года. До выпуска оставалось немногим больше двух месяцев. Те, кто уже завершил работу над дипломом, бьют бак-луши, но при малейшей попытке младших или старших командиров напрячь их на ка-кие-либо работы, поднимают страшный шум: «Мы ничего не успеваем! У нас море ра-боты! Диплом на носу, а у нас ещё энное количество чертежей не готово! Нас ждёт се-годня дипломный руководитель и вообще, какого хрена мы?! На факультете что, нет первых курсов?» Последний вопрос действительно можно назвать аргументом, в отли-чии от всех вышеперечисленных возмущений. Согласитесь, что в двадцать два года, можно сказать с офицерскими погонами на плечах, как-то непонятно, почему в помощь на погрузку-разгрузку всяческого железного барахла некой морской школы, переез-жающей с дома номер 18 по Большому проспекту на Васильевский Остров, выделяют тебя, выпускника, а не зелёного первокурсника. Воинское братство? Дескать, все кур-санты, от первого курса до последнего, равны между собой? Чушь! Первокурсник ни-когда не будет стоять на одной ступени с без пяти минут офицером-пятикурсником. От этих слов веет дедовщиной? Нет, от них веет реальностью. Да и не выгодно пятикурс-ников на работы гонять: на том как, когда и где можно закосить, они собаку съели, и их уже не запугаешь гауптвахтой или лишением увольнения за плохо выполненное зада-ние. Ну, например, с этой школой. Когда грузовик, заваленный ящиками, всевозмож-нейшими роторами, статорами, двигателями, коленвалами и тому подобным, приехал на новый адрес школы, пятёрка будущих выпускников Академии под руководством старичка-преподавателя, – представителя мореходки, интереснейшего, доброй души человека, – скинула сначала всё на землю, дабы не задерживать машину, а потом стала потихоньку затаскивать всё это на четвёртый этаж. Затаскивались вещи с чёрного вхо-да, рядом с которым стояло два мусорных бака. Ну разве у первокурсников возникла бы мысль сбросить в эти баки пару-тройку движков потяжелей, чтобы облегчить не-подъёмные ящики? Маловероятно. А даже если и возникла бы, то вряд ли – из опасения быть уличёнными – они её осуществили бы. Наши же герои, среди которых был и Ген-ка Рыжиков и Роман Орешков, хоть и испытывали некое чувство вины перед стариком-преподавателем, без колебаний отправили на свалку несколько особо увесистых желе-зок. Один выброшенный ими электродвигатель перелетел мусорный бак и свалился в снег позади него. - Ха! – радостно воскликнул Орех. – Ты прикинь, Рыжик, как этот дедок обраду-ется по весне, когда эта фигня прямо из под снега появится! Он наверно кончит от ра-дости! - Ага! – в тон Ореху ответил Генка. – Потом в баках этих покопается и, глядишь, ещё чего отыщет, и решит, что это святое место. Мол, земля здесь сама родит всяческие роторы-статоры коленвальчатые. - Почётный караул к этим бачкам выставят, – добавил штрих к картине будуще-го мусорных баков Антон Заваркин. - И начнётся сюда паломничество, – утробным голосом пропророчествовал Ры-жик, – всех морских курков города Дождей, Б..ядей и Военных. Дружный смех был ему ответом. Но мы отвлеклись, мой читатель. На чём бишь я остановился? На тех, кто к вес-не написал дипломы. Ну, в таком случае нельзя не помянуть и тех, кто их по самым различным причинам к тому моменту ещё не закончил. Эти люди, чувствуя затылком и пятой точкой опоры горячее дыхание настигающей их защиты, совершали титаниче-ские усилия по навёрстыванию упущенного. И вот в этом водовороте всевозможных дел, – оформлении документов на контейнера, проездных, консультаций, работе над дипломом в конце концов, – при разборке в подвале помещения каптёрки курса, в ней обнаружился полиэтиленовый пакет, размером с мешок из под картошки, до верху за-битый письмами адресованными 441-ой группе. Трудно объяснить, как они туда попали. Если этот мешок уже давно находился в капе, то каптёршики знали бы о нём и даже прикажи им командование курса никому ни слова не говорить об этом, не удержали бы язык за зубами. А если мешок с письмами появился в каптёрке не так давно, то логичен вопрос: а где же он находился до этого момента? Ответ один: в кабинете начальника курса. Но где в кабинете Цветкова можно спрятать такой огромный мешок или просто такое количество писем? Ладно, Бог с этим. Душа того, кто стал фильтром на пути адресованных первой группе писем, того, кто хранил их четыре года, а потом скинул их в полиэтиленовый мешок и приказал отнести в подвал, темна, и обыкновенному человеку, тем более де-вушкам не имеющим ни малейшего представления об атмосфере армейской жизни, её трудно понять. Мешок был обнаружен и сие есть свершившийся факт. Слух о находке мгновенно распространился по курсу и как не упирались курсо-вые каптёрщики Юраш Александров, он же Слон, и Савинков Слава, – мол, Цвет нас трахнет, если мы письма эти разбазарим, – сотни полторы-две писем разошлось по кур-су. Генка Рыжков, например, пришёл в каптёрку, как только узнал о находке, спро-сил разрешения взять пару-тройку писем и, уловив удобный момент, когда Слон отвер-нулся, сунул за пазуху вместо двух-трёх, с десяток конвертов. Дэн же с Вальком Анто-новым, влетев в каптёрку как раз в тот момент, попросту отмахнулись от Слона, как от назойливой мухи: «Не ссы Слон! Никто не будет их пересчитывать!» – и, схватив по пачке писем, оставили Слона наедине со своими тревогами за безопасность собствен-ной задницы. Выпрашивали, выманивали, стаскивали украдкой эти письма не только курсан-ты первой группы, но и все кому не лень и кому надо было убить свободное время. И если в 95-ом ответы девчонок в какой-то мере читались со скрытой подоплёкой – а вдруг на самом деле повезёт найти ту Единственную? – то на этот раз ребятами руко-водило уже чистое любопытство. |
| Автор: Москвич Генри Рыжий 28 Май 2007, 16:10 |
| Уф! Запарился! ))) Если эта история будет интересна форуму, я выложу её окончание. |
| Автор: SL_646 28 Май 2007, 16:30 |
| Москвич Генри Рыжий Слишкам многа букав... А так, занятна... |
| Автор: Москвич Генри Рыжий 28 Май 2007, 16:40 | ||
Шо делать, друг? Я прозаик, не лирик  |
| Автор: SL_646 28 Май 2007, 16:48 |
| Москвич Генри Рыжий Эт реальная история? |
| Автор: Вован Питерский 28 Май 2007, 23:42 | ||
это где такой? |
| Автор: Faraon1980 29 Май 2007, 01:26 | ||
В Девяткино.......  |
| Автор: Pooh 29 Май 2007, 11:45 |
| Москвич Генри Рыжий Маладца! Даёшь окончание истории на суд читателей!!!  Как говорится - "аффтар жжот, пеши исчо!!!"  |
| Автор: Belross 29 Май 2007, 11:54 |
| Москвич Генри Рыжий молоток! окончание надеюсь будет  |
| Автор: Катерина 29 Май 2007, 12:36 |
| Давай конец!!!! |
| Автор: Москвич Генри Рыжий 29 Май 2007, 12:49 |
| Даю! Приятно, что тема вызвала интерес... История правдива от и до. Концовка (я про последнее письмо девочки и наш ответ на него) кому-то, возможно, покажется несколько "чёрной", но я не стал ничего приукрашивать. 9 фак не существует. Просто писал я сей папирус )) ещё в Можайке, поэтому изменил все имена и названия группы. |
| Автор: Москвич Генри Рыжий 29 Май 2007, 12:52 |
| Здравия желаю, милые курсанты! Меня зовут Елена. Прочитала ваше письмо в газете «Двое» и решила написать. А вдруг улыбнётся удача и мне повезёт? Хотя я потеряла веру, но надежда-то оста-лась. У меня было много друзей, знакомых, а вот любимых среди них не было. Нет, я, конечно, думала, что любила и этим только обманывала себя. Может быть увлека-лась, очаровывалась, но не любила! Увы, времена принцев и рыцарей прошли, а в ны-нешнее время трудно найти просто нормального человека, не то что настоящего мужчину. Вы не обижайтесь, не злитесь, это я от обиды, от огорчения. Однажды моя подруга познакомила меня с парнем. Ему было 20, а мне всего 15. Понравились друг другу. Встретились ещё раз, встретились два. Поцеловались. Потом виделись каждый день. За встречами говорили, спорили о многом, и постепенно я по-няла, что мы не подходим друг другу, но отгоняла эту мысль, не хотела об том ду-мать. Он сказал как-то: люблю! Уж сказал он так или ещё что, но я поверила. А по-том он начал мотаться с другими, причём я не понимала: почему? Мы не ссорились, не ругались, он просто не стал звонить, интересоваться, приходить. Несколько раз про-ходил мимо моего дома с одной девушкой, потом с другой. Наконец я перестала обра-щать внимание и постаралась обо всём забыть. Конечно было горько, но я справилась. И вот недавно мы встретились опять. Он, как ни в чём не бывало, подошёл ко мне, улыбаясь, обнял и начал что-то говорить… Я не стала устраивать сцену, не ударила его, просто встала и ушла. Вечером, как дура плакала. Я поняла тогда, что любовь не нужно искать, она сама придёт, пусть через десять лет, через двадцать, но придёт сама. Настоящая, вечная, нетленная любовь – это дар свыше. Ею правит судьба, про-ведение и, возможно, даже простой случай. Надеюсь, что благодаря этому случаю – газете с милым названием «Двое» – я найду хоть осколочек моей неземной любви! «…» (Оренбург. Лена) Аудитория первой группы, которую она занимала на пятом курсе, по праву счи-талась одной из лучших на факультете. Считалась, конечно, неофициально, в курсант-ской среде. Находилась она в подвале и чтобы попасть в неё, надо было зайти на сорок шестую кафедру на первом этаже, а потом спуститься в подвал. Длинный коридор с пучками труб под потолком, проходил под всем учебным корпусом факультета. Два десятка шагов и по левую руку будет дверь в 135-ю аудиторию. Человеку непосвящённому было бы трудно найти 135-ю, да и начальству не особо прельщало с третьего этажа спускаться в подвалы десятой кафедры. Приходить-то конечно приходили, – совсем без проверки не оставляли своих воспитанников, – но в другие группы, чьи аудитории находились на третьем и четвёртом этажах, курсовые офицеры захаживали гораздо чаще. Вот в этой-то укромной аудитории и произошло составление ещё одного кол-лективного письма, но на сей раз не в газету, а в качестве ответа Катерине с улицы Бульвар Победы города В. - Да-а, – протянул Батя, развалясь в шинели на распашку на стуле за преподава-тельским столом. – Это ж сколько баб нам писало! А мы, козлы, ни одной не ответили! С этими словами он распечатал – в мешке, обнаруженном в каптёрке, было мно-го нераспечатанных писем, – очередной отклик на статью четырёхлетней давности, на-печатанную в газете «Двое». - Ещё не поздно, Андрюха, – философски заметил Сашка Созин, он же Сэм, не отрываясь от вычерчивания генплана. - И почему ты говоришь «никому не ответили»? – спросил Генка. – Я, например, на одно ответил. И Опер с Борманом кому-то, помню, писали. Да и ещё кто-то. Писем десять, я думаю наберётся. - А пришло сколько? – оторвался от чтения Батя. - Хо-хо! Да тыщи две минимум, – усмехнулся Сэм. - Да ну! – недоверчиво произнёс Батя. - А что? – разогнулся Сэм от чертежа. – Я только, наверное, сотню домой летом после первого курса отвёз. - И у меня дома около сотни валяется, – сказал Генка. - Во. Я говорю: две штуки – это минимум. На самом-то деле наверняка их было больше… - Не, ты только послушай, что она тут пишет! – воскликнул вдруг Батя. – «Все мои подруги в основном любят или играют «в любовь» друг с другом, потому, что ре-бятам некогда на них обращать внимание, они очень заняты – зарабатывают деньги для того, чтобы купить спиртное и превратиться в свиней»! - Ну-ка, ну-ка, – раздался голос из первой аудитории и в дверях появился улы-бающийся Павлик Романов. – Что тут эта дура пишет? - «Любить свиней – не для меня. Любить женщину… – я не могу» – продолжал декламировать Батя. - Охренела! – засмеялся Павлик. – Отодрать стерву во все щели! - А что? – сказал Сэм. – Посмотри вон на Михалыча, – и он кивнул на Мишку Сопинкова, спавшего на задней парте. – Настоящий свин. Только жрёт и спит. Я вооб-ще не видел чтобы он что-нибудь чертил. В издевательских словах Сэма не было злобы. Все любили Михалыча и все зна-ли, что за сплошным потоком созинских колкостей, не было желание всерьёз обидеть или унизить человека. - А давайте ей ответ напишем! – предложил Павлик. - Да, – поддержал его Генка. – И отправим вместе с её письмом, а то она уже и забыла о чём писала. Последующие часа полтора парни со смехом обрабатывали каждый абзац пись-ма девушки из В. и чтобы тебе, читатель, было более понятно, что они в итоге сотвори-ли, должно полностью привести текст, который послужил отправной точкой их ответа. Здравствуй, Роман! Ну что ж, давай познакомимся. Зовут меня Екатерина. Живу я в прекрасном городе В., самом прекрасном городе на земле, потому, что сколько бы человек не ездил по земле, нет на ней местечка милее Родины. Почему я решила ответить на твоё письмо? Да потому, что всю жизнь меч-тала встретить защитника, которому могла бы сказать: «За тобой, как за каменной стеной». Но складывается впечатление, что «каменные стены» перевелись. Да и во-обще мужчины обмельчали. По крупному обмельчали. Все мои подруги в основном лю-бят или играют «в любовь» друг с другом, потому, что ребятам некогда на них обра-щать внимание, они очень заняты – зарабатывают деньги для того, чтобы купить спиртное и превратиться в свиней. Как поёт моя любимая группа «Агата Кристи»: Наша красота - Подлая судьба, - Нас ещё погубит навсегда. Это не беда. Не твоя вина. Ты веди нас за собой Позорная звезда. Любить свиней – не для меня. Любить женщину… - я не могу! (Вообще, мужи-кам должно быть стыдно за то, что женщины ищут любовь друг у друга, не обращая внимания на то, как деградирует «сильный пол».) С третьего мая наш город «оккупировали» «солдатики». Стало ещё хуже. Проходу не дают. Сидишь себе на лавочке, а к тебе подсаживается сначала один, по-том второй, третий. Однажды я так оказалась в окружении пятнадцати человек. Думала, умру на месте от страха. Снайперы из Чечни - ребята «не хилые». Впервые в жизни я себя почувствовала «жертвой». Попрощалась с мамой, папой, лучшей подру-гой и прочими родственниками. Думала - «крышка». А они ничего оказались, люди. От-пустили. И провожатого со мной отправили. Смотрю я на него – Господи! Да он вдвое меня больше! (А я тоже не «кнопочка»: 178 см. плюс каблуки.) И старше на шесть лет (почти на треть моей жизни). Он мне не понравился, но я его пожалела. Мужчины – тоже люди, хотя в большинстве своём – свиньи. А недавно ребята приехали «оттуда», позвонили первым делом мне и сказали, что его убили. А я и не знала, что он вернулся «на войну». Оказывается, у него в запис-ной книжке была фотка моя и телефон, код В. Вот они и решили, что я - его девушка. Когда мне сказали, что его больше нет, я так и опешила. Два дня челюсть со-бирала. Жалко, что гибнут такие, как Саша. Настоящий русский богатырь. И на-стоящий солдат. Вечно голодный, холодный и девушки от них шарахаются врассып-ную. У нас недавно под боком «солдатики» что-то строили, так я их за два километ-ра обходила. Глубоко убеждена, что казарма мужчин портит хуже, чем всё осталь-ное. Но что-то я заговорилась. Надумаешь ответить, адрес: «…». Не ответишь – не заплачу. Прощай. |
| Автор: Москвич Генри Рыжий 29 Май 2007, 12:54 |
| - Так, а это что? – спросил Павлик, беря со стола чёрно-белую фотографию ку-черявой девчушки с плюшевым мишкой в руках. - А это вот и есть та «кнопочка», которая не любит свиней, – пояснил ему Батя. - Павлентий! А нарисуй здесь вместо медведя поросёнка! – осенило Генку: Пав-лик учился до Академии в художественной школе и неплохо рисовал. – И вместе с письмом ей и отправим. - Точно! Павлуша, давай! – поддержали Генкину идею Батя. Минут через сорок письмо, совместными усилиями Генки, Бати и Павлика, было написано. Генка слетал в компьютерный класс, набрал текст письма на компьютере, распечатал его и вернулся в 135-ю аудиторию. Михалыч к тому времени уже проснулся и сидел на парте, угрюмо уставившись в одну точку. - О! Рыжик! Ну-ка прочитай мне, что это вы тут накатали, – гортанным голосом попросил Валёк Антонов, появившийся в аудитории в отсутствие Генки. И Генка прочитал. Салют! После многолетнего чтения потока писем, Мы, наконец, добрались до твоего чудеснейшего манускрипта-папируса из прекрасного города В.! (Честно говоря, лучше бы Мы до него не добрались.) Мы попытались найти его на карте, но так как она ви-сит в уборной, Нам это не удалось, потому, что на месте этого лесбийского Эдема Мы обнаружили кусочек засохших фикалий, и нам сразу стало ясно – это дело рук «че-ченских снайперов». (Хотя вряд ли это была ручная работа.) Только не надо Нас спрашивать почему Мы решили написать тебе ответ! Про-сто цунами скудоумия выплеснулось со страниц твоего письма на Наши искажённые интеллектом мозги. Но Мы не удивились: побывав в окружении пятнадцати хряков из стройбата, а потом ещё соревнуясь с «русскими богатырями» в выносливости, и не такое напишешь! Да, хотим спросить: за прошедшие годы ты не попривыкла к свининке? Или может быть смогла-таки сорвать розовый цветок лесбийской любви? (Как пишет Наш кумир, Наша голубая луна, Наше божество Борис Моисеев: «Я теряю много, но ты теряешь больше». А вообще, Мы любим, Катя, после пьянки, смотреть, как любят лесбиянки!) Так вот, если нет, то у Нас найдётся время отоварить тебя, кнопочку, в паузах между пожиранием водки, потому что Мы, в отличие от тебя, гораздо менее застенчивы и трахаем всё что движется, а что не движется – раскачиваем и вновь трахаем. И ещё хотим тебя обнадёжить: ты имеешь реальные шансы сократить пого-ловье свиней, занимаясь лесбийской любовью. И не надо Нас жалеть, лучше просто об-ходи мужиков-свиней не за два, а за двадцать километров, и тогда, во время одного такого своего двадцатикилометрового турне, ты, возможно, встретишь того чис-тенького, пушистого и мягкого поросёнка с гладкой розовой попкой, которого оту-чишь жрать водку и, приручив и научив обращать на себя внимание, полюбишь всем своим сердцем и, как говорит Наш кумир, «уйдёшь в закат»! Хрю-хрю! Не ответишь – Мы ещё одно письмо напишем. С любовью, стадо твоих русских хрюнделей-богатырей. - Ублюдки, – тяжело уронил слово Михалыч, когда буря веселья, вызванная прочтением Генкой письма, улеглась. - Михалыч! Да ты чё?! – накинулся на Михалыча Павлик. – Ты слышал, что эта тварь здесь написала? «Все мужики свиньи»! - А кто ты, как не свинья? Человек вам душу открыл, а вы насрали в неё. А! Да что с вами, козлами, разговаривать! – махнул рукой Михалыч и вышел из класса. - Ну вы, конечно, жестокое письмо написали, – высказался Валёк. – Я бы такое не стал отсылать. - Да ладно вам, Антонов, девочкой-целочкой прикидываться! – отмахнулся Пав-лик. – Ничего этой стерве не будет. В следующий раз будет думать прежде чем такими фразами кидаться. - Причём здесь прикидываться? – возмутился Валёк, но Павлик пропустил его слова мимо ушей. - Ну мы же не со зла, – неуверенно произнёс Генка. Слова Михалыча подействовали на него, и теперь он колебался посылать или нет это письмо в В. - Это мы понимаем, что не со зла, она-то этого не поймёт, – сказал Сэм. – Пред-ставь, что тебе бы такое пришло. Батя, веселье которого тоже куда-то пропало, доселе молчавший, подал голос: - Да, письмо, конечно, злое получилось. Я бы умер со стыда, если бы меня так обосрали. - Да ничего с ней не будет, Батяня! Не ссы, отправляйте, – подначивал Лёньчик Пухов, пришедший в аудиторию пока Генка читал письмо. – Рыжик, а у тебя на дискете оно сохранилось? - Да, – отрешённо ответил Рыжиков. – А зачем тебе? - Хочу отцу показать и себе оставить - Отцу? – удивился Генка. –Ты такое ему покажешь? - А что здесь такого? – удивился в свою очередь Пух. – Мата в нём нет. Всё гра-мотно. Вы молодцы конечно. Такое завернуть ещё уметь надо. Ну, здесь, я думаю, без этого балобола не обошлось? – с улыбкой кивнул Пух на Сэма Созина. - Это кто здесь балобол? – в притворном гневе пошёл на него Сэм, имитируя из линейки нож. – Ты за базар свой ответишь, фуфло фраерское? - Отвечу, отвечу, – отскочил со смехом к дверям Лёньчик. - Я в этом деле вообще не участвовал, – сказал обычным тоном, прекратив крив-ляться, Сэм, и вновь взялся за чертёж. – Это вон, – и он показал на Павлика, Батю и Генку, – павлики морозовы всякие, рыжики, да галицынские отморозки постарались. - Э-э! Ты! Уить! – свистнул Батя, который был родом из Галицыно, кося под блатного. – Урюк! Ты кого отморозком назвал, пудель ссученый? Сейчас мы тебя по-ставим тут в позу бегущего египтянина и будешь ты играть на дудках-волосянках до самого выпуска. - Ростом вы не вышли, товарищ курсант, – важно отвечал Сэм, – тягаться со мною – главным петухом этой зоны. Я вот Михалыча кликну и он вам всем мигом но-вую резьбу на задницах своей сопаткой нарежет. – Сэм намекал на большие размеры носа Михалыча. Так в шутливой перепалке и заглох спор отправлять письмо или нет, а примерно через пол часа Батя, закосив с Генкой построение на обед и оставшись в аудитории вдвоём, сказал: - Да, Рыжик… Давай, наверное, не будем посылать его. Я тут подумал, а если бы моей Таньке такое пришло? Я бы на неё наехал. - В смысле? – не понял Генка. - Ну что это за снайперы из Чечни? Что это за пятнадцать человек? «Какого хре-на ты связывалась с какими-то там «русскими богатырями»?» – спросил бы я её. Четы-ре года прошло. Она наверняка уже замужем, может и ребёнок есть, а мы этим своим – Батя скривил лицо и кивнул на распечатку письма, – будем её семейные отношения разрушать. Генка так и не понял, за что Батя наехал бы на жену. «Если бы моей такое при-шло, то я бы только взбесился на уродов, а уж гнать волну на жену мне и в голову бы не пришло», – подумал Генка, но с мнением не отсылать письмо согласился. «Обидим человека ни за что ни про что, – продолжал рассуждать он. – Конечно забавно было бы посмотреть на её лицо, когда она прочитала бы его, но оно того не стоит. Девка в нату-ре писала от души, и цели оскорбить нас у неё не было, а мы вот так ей отплатим. Нельзя так». - Ладно, Батя. Да будет так. Я тоже думаю, что это было бы слишком жестоко. На том они и порешил. ЭПИЛОГ Новогодняя Ночь с предпоследнего на последний год второго тысячелетие. Я на боевом дежурстве. Равномерно гудит аппаратура. Тикает будильник на столе. Работа моя наконец-то закончена и теперь надо найти выход на редакцию газеты «Двое», что-бы отправить им своё творение-воспоминание. Напечатают ли? Как воспримут люди? Поймут ли? Простят ли? Я смотрю в темноту за окном и думаю, что моя Иришка сейчас в Питере за праздничным столом в кругу своей семьи, и увижу я её только в середине января, когда она приедет ко мне после сессии. А я завтра утром сменюсь с дежурства, приду домой и завалюсь в кровать; закрою глаза, представляя, что обнимаю лежащую рядом свою Единственную, что вдыхаю запах её волос, и через минуту уже буду спать и видеть сны. Сны о том, что все, кто открыл свою душу и сердце в ответ на наше письмо, напе-чатанное в восьмом номере газеты «Двое» от 95-го года, нашли своего спутника жизни, также как и я. КОНЕЦ 1999-2000 |
| Автор: Pooh 29 Май 2007, 14:25 |
| Москвич Генри Рыжий Блин, вот так и знал, что кто-то из авторов самого первого письма всё же "снимет сливки" с этой затеи. Или это всё-таки придуманная метафора-гипербола?  А вообсче, сильная весчь получилась, жизненная.Правда, широкому кругу читателей она непонятна будет, но ведь не для них и писалось, насколько я понял. Подкину сёння вечерком супруге своей, пусть почитает.Не возражаешь? |
| Автор: Катерина 29 Май 2007, 14:32 |
| грандиозный скандал был! |
| Автор: Москвич Генри Рыжий 29 Май 2007, 14:42 |
| Pooh Какое "возражаю"?! Об чём ты?! ))) Для людей же и писалось! А сливок с той затеи никто не снял, это метафора-гипербола, ты правильно понял. Катерина Скандал был не детский, да )) Всё думаю доползти как-нить до редакции "Двое" (не знаю, правда, существует ли ещё такая газета?...) да попробовать толкануть туда эту вещь. Вдруг прокатит?  Кста, раз уж я здесь, хочу спросить. А кто является членами женского клуба? У нас же вроде не было женского факультета... |
| Автор: Вован Питерский 29 Май 2007, 14:59 | ||
душевное письмо , но тема ебли не расскрыта
кто-кто, боевые подруги мужской части клуба |
| Автор: dst 29 Май 2007, 16:53 | ||
Москвич Генри Рыжий
и прочие членки (родня всякая, в т.ч. и по духу)... |
| Автор: Москвич Генри Рыжий 29 Май 2007, 16:56 |
| Ясно. БлагодаРЮ за ответ! ))) |
| Автор: Belross 29 Май 2007, 16:56 |
| Москвич Генри Рыжий считаю, что не зра провел время за чтением! спасибо если есть еще - выкладывай  |
| Автор: Pooh 29 Май 2007, 17:15 |
| Москвич Генри Рыжий Поддерживаю Belross - выкладывай ещё! А ежли всё же решишься опубликовать - то неси лучше не в редакцию газеты, а отправь Александру Покровскому (тому, который "Расстрелять" и "72 метра" написал).У него в соавторстве с другими бывшими и нынешними офицерами армии и флота уже третий год выходят сборники рассказов, называются - "Покровский и братья".Глядишь, может и попадёшь в очередной том в качестве соавтора или под его именем со ссылкой на тебя, как на аффтара, напечатают. |
| Автор: Москвич Генри Рыжий 29 Май 2007, 17:49 | ||||
Опаньки! Сэнк ю за наводку.
Спрос порождает предложение Покопаюсь в своих закромах и, думаю, найду что-нить ещё на можайскую тематику |
| Автор: rings 30 Май 2007, 13:12 |
| Москвич Генри Рыжий Слышь Генри.Сильно, натурально, реально. Я сейчас как будто окунулся в гущу тех событий. Конечно, переполоху было много. И Контрактника того отчислили. А так - все в тему, без вранья. |
| Автор: Москвич Генри Рыжий 30 Май 2007, 16:25 |
| rings Спасибо, Орешек )) А мне казалось я тебе давал это читать... |
| Автор: rings 30 Май 2007, 17:11 |
| Москвич Генри Рыжий Подарочный экземпляр. Он у меня))) |
| Автор: kukushka 30 Май 2007, 21:27 |
| Москвич Генри Рыжий Молодец, Леха!!! Спасибо тебе за это произведение, прочитал на одном дыхании, очень порадовался за то что теперь эту историю да еще и в таком изложении узнают массы!!! сильно получилось |
| Автор: Пэпс 30 Май 2007, 21:28 |
| Москвич Генри Рыжий Рыжий, ну ты МО-ло-дца! Весёлое было время! Кстати, Талда Антонов запросто смог бы похвастаться неплохим времяпровождением с одной из авторов письма! Его чего-то на форуме нет... |
| Автор: kukushka 30 Май 2007, 21:47 | ||
Пэпс
да и не он один |
| Автор: Вован Питерский 30 Май 2007, 23:16 | ||
ну вот - палите парня, а у него жена можт быть ревнивая? не подумали? срочно редактируйте свои месаги!!!!  |
| Автор: Москвич Генри Рыжий 31 Май 2007, 09:52 | ||
ахха! ))) Тихони, ё-маё! Прибавте к себе ещё Старого ))) |
| Автор: Petrovich575 31 Май 2007, 11:03 |
| парни, не осилил. перескажите в двух словах всю историю. спасибо. |
| Автор: Катерина 31 Май 2007, 14:28 |
| Petrovich575 Курсанты 4 фака отправили письмо в газету, типа хотим познакомиться с ПРИКОЛЬНЫМИ ДИФЧЕНКАМИ, письмо опубликовали, а девки как давай им писать. А начальство как давай их ругать, а они как давай девкам не отвечать, а девки всё равно писать!!! Потому что мы бабы такие. Дуры мы. |
| Автор: Москвич Генри Рыжий 31 Май 2007, 15:22 | ||
| Petrovich575 В принципе, Катя обрисовала сюжет верно, за исключением нижеизложенной цитаты. Катерина
|
| Автор: Катерина 31 Май 2007, 15:30 |
| Москвич Генри Рыжий ЭТо в целях самокритики. А вообще то я, конкретно, очень умная, пипец прям какая умная, Иногда подойду к зеркалу смотрю на себя и думаю, какая ж ты Катя умная! |
| Автор: Москвич Генри Рыжий 31 Май 2007, 15:44 | ||
Катерина
а ЭТО в качестве саморекламы?  И как часто имеют место быть такие мысленные беседы с отражением в зеркале? |
| Автор: Катерина 31 Май 2007, 16:25 | ||
Спасибо, слава богу замужем. Нашла дурака. |
| Автор: Москвич Генри Рыжий 31 Май 2007, 16:37 |
| Катерина Пофартило пареньку: умная жена - половина залога жизненного успеха |
| Автор: Belross 31 Май 2007, 16:59 |
| Катерина бедная-нещаснайаяааа  |
| Автор: Катерина 31 Май 2007, 17:07 |
| Москвич Генри Рыжий ни фига не половина, все 100%, потому что я еще и красивая!  |
| Автор: Москвич Генри Рыжий 31 Май 2007, 17:14 | ||
Катерина
Половина, половина, красивая, т.к. вторая часть жизненного успеха мужчины это его работа, любимая (выдяляю это особо) работа. Кстати, хо "заговорю" от никотиновых палочек? |
| Автор: Serg261 31 Май 2007, 17:14 |
| Москвич Генри Рыжий Сильно написано |
| Автор: Катерина 31 Май 2007, 17:18 |
| Москвич Генри Рыжий Курить я люблю. Вообще люблю всё что вредно и неприлично. |
| Автор: Москвич Генри Рыжий 31 Май 2007, 17:22 | ||||
Катерина
Ну, как хо
Т.е. ты панк? Serg261 БлагодаРЮ, 261! |
| Автор: Катерина 31 Май 2007, 17:24 |
| Москвич Генри Рыжий я бухгалтер, а в прошлом библиотекарша из НУКа, и вовсе никакой не панк. может клоун, но не панк точно. |
| Автор: Москвич Генри Рыжий 31 Май 2007, 17:29 | ||
Катерина
Самокритичный, умный, красивый клоун, любящий всё вредное и неприличное, в прошлом - библиотекарь. Мда... Любопытный персонаж... А что подразумевается под "вредным"? |
| Автор: Belross 31 Май 2007, 17:30 |
| бедная-нещаснайаяааа-скромнайаяаа |
| Автор: Belross 31 Май 2007, 17:35 |
| Катерина Я не Коленька, и конечно же не Борман, но позвольте выразить свое восхищение. мадам! Вы прекрасно выглядите, осебенно Ваш хаер |
| Автор: Вован Питерский 31 Май 2007, 17:57 | ||
Катерина
да простит меня Папа Федор - подтверждаю, красивая  |
| Автор: Petrovich575 31 Май 2007, 18:09 |
эта... как его... а хэппи-энда в этой длиннющей истории нет? типа она писала письма сто лет и он (уже отставной 60-летний капитан) все-таки ей ответил и они прожили вместе долгую и счастливую жизнь длинною полтора месяца.  |
| Автор: Катерина 31 Май 2007, 18:12 |
| Вован Питерский Вова, стыдно народ обманывать, этой фотографии 12 лет! |
| Автор: Пэпс 31 Май 2007, 18:20 |
| Москвич Генри Рыжий Слышшь, Генри. Предлагаю всем форумом написать письмо в газету "Трое". И ещё я жалею, что на конверте тогда был Рома, а не домашний адрес Цвета. |
| Автор: Вован Питерский 31 Май 2007, 23:49 | ||
Катерина
ладно, уговорила, выкладываю свежие фото.....  |
| Автор: Пэпс 1 Июня 2007, 05:44 |
| Вован Питерский Абалдеть!!! |
| Автор: Petrovich575 1 Июня 2007, 09:49 |
| Пэпс чаще надо было в НУКе книжки брать! |
| Автор: rings 1 Июня 2007, 10:25 |
| Petrovich575 Это ж надо иметь навык, ТАК брать книжки в НУКе ))) |
| Автор: Belross 1 Июня 2007, 10:43 |
| ух! |
| Автор: Москвич Генри Рыжий 1 Июня 2007, 13:08 | ||||
Petrovich575
Нет, 575-ый , увы, никакого хэппи-энда, никаких выживших хомячков и спасшихся в последний момент пупсиков Катерина
Без сигареты вы гораздо красивше, Катя |
| Автор: Катерина 1 Июня 2007, 13:46 |
| Москвич Генри Рыжий Вы меня еще без трусов не видели.... |
| Автор: Belross 1 Июня 2007, 14:00 | ||
Катерина
|
| Автор: Москвич Генри Рыжий 1 Июня 2007, 14:09 | ||
Катерина
 |
| Автор: Катерина 1 Июня 2007, 15:22 |
| говорю же клоун. |
| Автор: Москвич Генри Рыжий 1 Июня 2007, 16:01 |
| Катерина Отдаю приказ сам себе: Сррррочно в цирк! Посмотреть на такое чудо в живую! |
| Автор: Катерина 1 Июня 2007, 17:31 |
| Москвич Генри Рыжий Приезжайте в Питер. Организуем общество рыжих. |
| Автор: Chan 1 Июня 2007, 17:57 | ||
Меня примите если покрашусь? |
| Автор: Катерина 1 Июня 2007, 18:14 |
| Chan А главбуха мы куда денем? |
| Автор: dst 1 Июня 2007, 23:20 | ||
Катерина
|
| Автор: Sergejj.ff 2 Июня 2007, 00:16 |
| Скажу , что ты молодец, не обделён слогом . чувствуется, что нормальный мужик , а не пустышка |
| Автор: flagler 3 Июня 2007, 03:56 | ||
Катерина Судя по всему,Вован Питерскии видел,пусть выложит фоты!!! |
| Автор: Москвич Генри Рыжий 4 Июня 2007, 11:02 | ||||
Катерина
Катюша! Я местный, ленинградец. Так что президент Общества, о котором ты так не осторожно заикнулась, считай уже есть А то, что меня многие Москвичом кличут, так то следствие одного недоразумения, случившегося ещё на КМБ. Sergejj.ff
Спасибо на добром слове, земеля |
| Автор: Катерина 4 Июня 2007, 11:28 |
| flagler неправильный вывод, Вовка хаккер! |
| Автор: flagler 4 Июня 2007, 19:43 |
| Катерина это не исключает,что он имеет фоты.А смотреть на красивое всегда приятно. |
| Автор: Demin 8 Июня 2007, 13:09 |
| фотки красивые ) а по теме топа созданого Москвичем, да было время, я иногда даже с удовольствием вспоминаю тот переполох и праздник который нам устроила 441 уч группа ))) |
| Автор: Москвич Генри Рыжий 8 Июня 2007, 14:36 | ||
Demin
Я рад, Дёмыч, что у тебя остались такие светлые воспоминания о той заварушке Я бы тоже, верни всё назад, ничего бы не стал менять, п.ч. то письмо, его напечатка на первой странице ВСЕРОССИЙСКОЙ газеты - это было действительно СОБЫТИЕ. Но ряд негативных эмоций в связи с той историей во мне, безусловно, засели крепко... |
| Автор: Demin 8 Июня 2007, 15:16 |
| ага а бедняга Витя Краснорудский ежедневно приносил письма чуть не надорвался |
| Автор: Пэпс 8 Июня 2007, 15:39 |
| Demin Понимая это, мы ему всегда отваливали добрую пачку чтива! |
| Автор: Demin 9 Июня 2007, 14:25 | ||
аха да было время конечно, зато есть что вспомнить) |
| Автор: rings 13 Июня 2007, 09:16 |
| Demin Пэпс Особенно мне вспоминается непосредственно сам процесс чтения. С комментариями особенно " от Палыча" и Сэма Лозина, способными даже самое посредственное письмо превратить в произведение, заставляющее надолго оставаться в согнутой позиции с конвульсиями в дыхалке и больными челюстями от обильного хохота.))) |
| Автор: rings 13 Июня 2007, 10:15 |
| |
| Автор: Москвич Генри Рыжий 15 Июня 2007, 10:05 |
| rings Да, это тебе не рэп... |
| Автор: Ksenya 16 Июня 2007, 15:36 |
| Я слышала, что в военые училища и в другие "мужские" учебки на всякие праздники приглашают девчат из "женских" учебных заведений для знакомств. Вот, например, в семинарии (кстати тоже будущие служащие ) есть классы, где учат будущих священников, а есть , где учат будущих регентов церковных хоров. Вот они-то, собственно говоря, и создают в большинстве своем семьи. К офицерам приглашать медсестер, например, или учителей, воспитателей и т.п. В можайке этого нет? |
| Автор: Skoryi 16 Июня 2007, 18:23 |
| Москвич Генри Рыжий Хороший рассказ. Спасибо. Можно добавить почему контрактника отчислили, а то в начале упоминается, а объяснения нет. И конец можно хорошим сделать: хоть в душе может люди добрее и сознательнее стали. Хотя бы один. Очень хочется в это верить. Очень понравилось описание давления со стороны командования. Кто бывал в подобной ситуации оценит. Если будет возможность опубликуйте в полном варианте. |
| Автор: Пэпс 17 Июня 2007, 07:49 |
| Ksenya Вроде какие-то попытки были. Приглашали девчат из книготоргового техникума. Но задумка не увенчалась успехом. |
| Автор: Москвич Генри Рыжий 18 Июня 2007, 09:02 |
| Skoryi Созвонюсь с "контрактником" )), спрошу какая была формулировка его отчисления. |
| Автор: Skoryi 18 Июня 2007, 11:49 |
| Москвич Генри Рыжий Или "контрактник" сам по идейным соображениям отчислился? В газету обязательно напишите. Может кто-нибудь из писавших тогда девушек прочитает. |
| Автор: Sin585 18 Июня 2007, 12:20 |
| думаю, сейчас уже газету эту не читают те, кто читал тогда.. возраст не тот |
| Автор: Москвич Генри Рыжий 18 Июня 2007, 13:47 | ||
Skoryi
Нет, не сам... Сейчас я его сюда свисну, он сам ответит на этот вопрос... Sin585 Да, читают, конечно, вряд ли... Просто именно редакции "Двое" (если она вообще ещё существует) была бы интересна эта история. |
| Автор: Пал 18 Июня 2007, 22:23 |
| Ну Москва двинул в массы наконец а все же интересно как это со стороны читается . ща жене дам почитать |
| Автор: rings 19 Июня 2007, 10:43 |
| Пал Ромка, вот ты оказывается где. Привет. Милости Прошу на форум 4 факультета!!! Между прочим, эта земетка в "Двое" была зачитана во всеуслышание на моей свадьбе Отцом, к теме того, что после бурных поисков " см. Двое", фрегат нашел-таки свою " тихую гавань". Было воспринято всеми с пониманием))))) |
| Автор: Евгений Николаевич 19 Июня 2007, 11:10 |
| Всем ХОЙ!Что касается отчисления, написанный мною рапорт об отчислении из ВИКА по собственному желанию произвел эффект "коровьих глаз", затем командос долго всем составом чесало затылок, потом что там же, но только ниже а, спустя неделю выдало козявку-так мол и так хреново учитесь потому-"отчисляем за неуспеваемость",меня сей козявка ни сколько не удивил,был готов,впрочем суть не этом,на тот период я отслужил порядка 9-ти лет а вдохновния нисколько,к тому же зарабатывая, точнее подрабатывая видел перед собой хорошие цифры,посмотрев за цифры быстро принял решение.Вот такие пироги!УСПЕХОВ!!! |
| Автор: Skoryi 19 Июня 2007, 11:48 |
| Евгений Николаевич - тот самый "контрактник"? Sin585 Все равно история поучительная. Может и напечатают |
| Автор: kukushka 19 Июня 2007, 23:36 | ||
Skoryi
он самый... |
| Автор: Пэпс 20 Июня 2007, 05:20 |
| kukushka Я вот припоминаю, как мы с тобой, Вася, даже ездили на свидание к двум подругам по письму. Ходили, гуляли как идиоты. Строили из себя культурных и воспитанных! В кои века в увольнении не нажрались! |
| Автор: Pooh 20 Июня 2007, 17:18 |
| Пэпс Только не говори, что и в музей ходили - не поверю |
| Автор: Пэпс 20 Июня 2007, 17:41 |
| Не поверишь! Целый день просидели на лавочке в парке! А потом голодные жрали батон с кефиром у метро! Это была первая и последняя встреча! |
| Автор: kukushka 20 Июня 2007, 19:33 |
| Пэпс Было такое, помню... |
| Автор: Pooh 21 Июня 2007, 10:36 |
| Пэпс kukushka Жесть! |